ДЕЗЕРТИРСТВО ИЗ КРАСНОЙ АРМИИ И БОРЬБА С НИМНА ТЕРРИТОРИИ ВОРОНЕЖСКОЙ ГУБЕРНИИ

На начальном этапе существования советской власти формирование Красной армии основывалось на принципе добровольности, что исключало понятие «дезертир». Однако с изданием Декрета Совета народных комиссаров (СНК) от 29 июля 1918 года, согласно которому вводилась обязательная воинская повинность, ситуация изменилась. Дезертирство стало массовым и опасным явлением, способным серьёзно дестабилизировать не только фронтовую, но и внутриполитическую обстановку. Дезертиры настраивали население против советской власти, входили в контрреволюционные и бандитские группировки. Борьба с ними велась как на всероссийском, так и на региональном уровнях.

В Воронежской губернии на первоначальном этапе Гражданской войны вопросами дезертирства занимались учётные отделы и ревтрибуналы. Так, учётный отдел Острогожскогоуисполкома опубликовал в газете список с именами 56 «красноармейцев, бежавших из местных команд и унёсших с собой казённое обмундирование», просил «всех лиц, учреждения и заведения, коим известно место прибывание их», сообщить ему «для задержания и предания суду Революционного Трибунала»1.

О дезертирстве 68 военнослужащих с указанием их имён сообщалось в местной газете «Воронежский Красный Листок» от 13 августа 1918 года: «Воронежский Уездный Комиссариат по военным делам разыскивает бежавших красноармейцев из частей войск и унёсших казённое обмундирование, почему просит всех подлежащих властей о принятии мер к розыску и задержанию указанных красноармейцев и доставлению обратно в часть»2.

Постановление Совета труда и обороны РСФСР от 3 марта 1919 года «О мерах борьбы с дезертирством» стало основанием для принятия жёстких мер к дезертирам и их пособникам. Согласно документу все дезертиры карались вплоть до расстрела, а лица, пособничавшие им, подвергались наказанию «на срок до 5-ти лет, с обязательными принудительными работами или без таковых»3. При исполкомах были созданы комиссии по борьбе с дезертирством (комдезы).

К военным дезертирам присоединялись особенно обиженные советской властью крестьяне. Из сводки информационно-инструкторского подотдела отдела Управления Коротоякского уезда за период с 15 октября по 1 ноября 1920 года: «Наблюдается в уезде бандитизм. Каковой, надо полагать, расширяется в пределах уезда, что сборища дезертиров — это бегство из частей войск и красноармейцев, а также лица, у коих произведена конфискация имущества при невыполнении продовольственных развёрсток»4.

На заседании исполкома Коротоякского уезда от 12 мая 1919 года в докладе председателя исполкома Новикова отмечалось, что, несмотря на суровые меры, «…дезертиров по уезду масса… Теперь на этот счёт имеется распоряжение Центра создать на местах отряды по борьбе с дезертирством и нам необходимо принять самые решительные меры в этой области…». Заслушав доклад Новикова, исполком постановил: «1) Объявить по уезду посредством особых объявлений о том, что все дезертиры в течение семи дней со дня объявления на местах должны явиться для отправки на фронт, в противном случае неявившиеся будут лишены земли с выселением на самые неудобные земли, право голоса и имущество их будет конфисковано, таковые же меры применить к укрывателям дезертиров. 2) Поручить Военному Комиссариату организовать по уезду отряды по борьбе с дезертирством, а также вести подробный статистический учёт всех мобилизованных, не явившихся и бежавших с фронта, и к двум последним категориям, т.е. не явившимся и бежавшим, принять все существующие меры борьбы, указанные в п. 1 сего постановления, и все сведения о дезертирах и их семьях доставлять в Исполком еженедельно. 3) Вменить в обязанность Волисполкомам и Сельским Исполкомам доставлять сведения о всех дезертирах в Уездвоенком. В случае уклонений виновные будут привлекаться к ответственности наравне с дезертирами»5.

Заседание исполкома г. Свобода от 13 мая 1919 года обсуждало отношение военного комиссариата за № 1357 от 12 мая 1919 года о побеге 9 военнообязанных с. Песковатки Новопокровской волости при отправке их в г. Бобров. Признав их злостными дезертирами, так как они сбежали из-под конвоя, заседание постановило считать их вне закона и «…объявить гражданам волости, что имущество дезертиров и их семейств будут немедленно конфискованы…»6.

В политической сводке отдела Управления г. Бутурлиновка за период с 20 мая по 2 июня 1919 года говорилось: «…народ всё же в большинстве с недоверием относится к нововведениям советской власти. Продуктом этого недоверия является исключительно сильное дезертирство. На мобилизацию большинство не является. Даже такие организации и учреждения, как Профсоюзы и райсоветы, оказывают явные признаки шкурности. Последняя мобилизация… единственный живой отклик нашла себе только в Компарте городской организации…»7.

В сводке Еланского волостного комиссариата, направленной в Новохопёрский уездный комиссариат, причиной дезертирства назывался страх перед жестокостями казаков, которые «…гл. о. репрессивные меры направляют на семьи красноармейцев… № 353 от 11 декабря 1919 г.»8.

Замечено, что дезертирство увеличивалось во время страдной поры, когда особенно ценными были рабочие руки. В связи с этим среди дезертиров больший процент составляли хлебопашцы, меньший — рабочие. Военный комиссар Новохопёрского уезда докладывал в губернский военный комиссариат: «…ввиду наступления хлебных уборок — последнее разовьётся до больших размеров, и удержать их не может никакая сила ввиду того, что их семейства буквально голодают и к тому же в такое страдное время остаются без рабочих рук… 12 июля 1920 г.»9.

С окончанием страдной поры дезертиры, бывало, возвращались. Из сводки Банновского волостного комиссариата за период с 12 по 28 сентября 1919 года, направленной в Новохопёрский уездный комиссариат: «…Пленные и дезертиры явились добровольно по объявлении и отправились на фронт в 36-ю стрелковую дивизию…»10.

По мнению воронежского губернского комиссара, главной причиной дезертирства являлась необеспеченность семей красноармейцев. В своём циркулярном срочном распоряжении от 10 августа 1919 года, адресованном всем уездным военкоматам, комиссиям по борьбе с дезертирством, отделам соцобеспечения, земельным отделам, он требовал: «Необходимо добиться во что бы то ни стало, чтобы все виды социального довольствия и др. виды льгот помощи семьями красноармейцев получались своевременно. От этого зависит моральное и боевое состояние армии, ибо красноармеец, знающий, что семья его не обижена и обезпечена, охотнее идёт в бой и храбрее сражается с врагом, т.к. он тогда знает, что он защищает»11.

В постановлении Совета рабочей и крестьянской обороны РСФСР от 21 августа 1919 года «Об обеспечении продовольствием семейств красноармейцев» говорилось: «1) Семьям красноармейцев, находящихся как в действующей армии, так и в тыловых частях, предоставить право на дополнительный продовольственный паёк…»12.

Комдез Новохопёрского уезда в октябре 1919 года в донесении за № 1336 доложила: «…Цифра дезертиров доходит до 1500 в волостях уезда»13. В связи с этим Новохопёрский уездный комиссариат выдал удостоверение № 5129 от 7 декабря 1919 года начальнику отряда по борьбе с дезертирством Семёнову в том, что «он командируется с отрядом в числе 183 красноармейцев и конных кавалеристов в числе 12 человек в село Новогольское и его волость для выкачивания дезертиров… В случае сопротивления со стороны дезертиров, тов. Семёнову дано право употребить в силу оружие и конфисковать всё имущество, принадлежащее их родителям. Ко всем укрывателям дезертиров, а также способствующим укрывательству их применять самые строгие меры наказания вплоть до конфискации всего их имущества и представления последних в Новохопёрский уездвоенком…»14.

Конфискация болезненно сказывалась на благосостоянии крестьянской семьи. Гражданка слободы Подосиновка Василиса Васильевна Колесникова обратилась с заявлением в комдез Новохопёрского уезда, чтобы ей вернули корову, которую конфисковали за дезертирство её мужа: «Мой муж Иван Гаврилов Колесников был дезертиром, за что в осень 1920 г. отрядом и членом Укомдеза тов. Нестеренко конфисковали у меня корову… В настоящее время… как поступивший в ряды Красной Армии муж мой Иван Колесников прибыл в отпуск по болезни домой и теперь лежит в Коленской больнице еле живой, я не имею ничего из пищевых продуктов снести ему на поддержание здоровья, да и сама переболела тифом и нуждаюсь в питании, а потому прошу Укомдез простить проступок моего мужа как искупившему свой проступок своевременным поступлением в ряды Красной Армии как дезертировавшего по своей глупости и не из рядов армии, а не явившегося в срок по мобилизации и сделать своё распоряжение о возвращении конфискованной у нас коровы. 21/3-21г.»15.

КомдезНовохопёрского уезда 28 марта 1921 года рекомендовала военкому Подосиновской волости: «Объявите под расписку гр. Василисе Васильевне Колесниковой, что конфискованная у ней корова за дезертирство ея мужа возврату не подлежит. Одновременно сделать распоряжение местному Волкомкрасхоз обследовать имущественное положение гр. Колесниковой, и если таковая действительно окажется бедной, то иметь её в виду для удовлетворения в первую очередь коровой из числа конфискованных за дезертирство»16.

Общее совещание всех ответственных работников и представителей советских учреждений и организаций Борисоглебского уезда 11 декабря 1919 года было посвящено причинам и характеру дезертирства в уезде, чтобы выработать способы борьбы с ним. Уполномоченный окрвоенкомаОликов в своём докладе отметил: «…борьба с дезертирством заключается не в “ловле” и “облавах”, а в возвращении в армию бежавших красноармейцев, перевоспитанных в политическом и моральном отношениях… борьба с дезертирством только одними репрессивными мерами не только бесполезна, но страшно вредна, так как озлобляет население, не давая армии ни одного солдата. Кроме того… рассадником дезертирства нередко являются сами советские учреждения и отдельные ответственные работники, тем, что не идут навстречу…».

Следующий выступавший, член укомдеза Игумнов, охарактеризовал положение, при котором работала комиссия, как «…почти плачевное». По его словам, «не было средств из Центра, а из местных властей никто не шёл навстречу, не оказывал никакой поддержки за исключением помощи Военного отдела некоторыми хозяйственными средствами. При таких условиях не могло быть и речи о широкой, планомерной работе… Дезертирство вызвано не одним нежеланием воевать, а чисто хозяйственными соображениями и по семейным обстоятельствам. Немалую роль играет и несвоевременное удовлетворение пайком… Проведение параллельно с репрессиями агитационных мер: посылкой агитаторов, воззваниями, приказами и вообще печатной агитации — Укомдезертир не может использовать за недостатком средств и надёжных агитаторов…». <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

Автор;Алексанян Нелли Арушановна — учитель истории и обществознания МБОУ СОШ № 5 имени К.П. Феоктистова

Источник;http://history.milportal.ru