|
Главная » 2012 » Август » 24 » Рассказ "Одна минута" автор Е.Воробьёв
15:38 Рассказ "Одна минута" автор Е.Воробьёв |
Ветер совсем притих, и листья, похожие на хлопья жёлтого снега, падали бесшумно и неторопливо.Листья падали на землю, на лафет пушки, на каски и плечи артиллеристов, на скамью, стоящую поодаль.
Пушка Выборнова только недавно сменила огневую позицию и сейчас обосновалась в сквере, который вытянулся мыском у у развилки двух улиц.Несколько тщедушных клёнов, афишная тумба, скамья с изогнутой спинкой - вот и все достопримечательности сквера.
Выборнов воевал в этом немецком городке с рассвета.Весь день пушка кочевала по городку, и весь день под её колёсами и под ногами артиллеристов хрустели черепица и битое стекло.С рассвета над городком висела красным облаком кирпичная пыль.Она оседала на лицах, противно скрипела на зубах.Шинели были присыпаны красным, как одежда каменщиков.
У одних домов вместо крыши остались торчать голые стропила, у других оголился только конёк крыши.Будто какой-то великан приподнял крышу, встряхнул её, и черепки, стронутые со своих мест, беспорядочно посыпались к карнизам.
Расчёт успел расправиться с пулемётом на шпиле ратуши, с пулемётом в слуховом окне дома на рыночной площади и с фашистами, которые отстреливались с горящего чердака.
В последней стычке был ранен командир расчёта, исполнявший также обязанности наводчика, Семён Семёнович Казначеев.
Сперва он не позволял себя увести и пытался стоять у прицела.Но скоро силы его оставили, он сник и уже не противился, когда товарищи понесли его.
Казначеев подозвал к себе Выборнова и сказал едва слышно:
- Так что ты теперь, Пётр Иванович, больше не второй номер.За весь расчёт хлопочи.Обуглись, а выстой! - Он беззвучно, как бы собираясь с силами, пошевелил губами и добавил: - А меня пусть на родную землю отправят.Не хочу здесь ни лечиться, ни умирать.
- Как я теперь без вас, Семён Семёнович? - спросил Выборнов растерянно.
Он так и не нашёл, что ещё сказать своему командиру - ни слова в утишение, хотя бы в напутствие.Выборнов весь поглощён был тревожной мыслью о предстоящем бое, в котором ему придётся быть старшим.
На батарее уже давно намеривались перевести Выборнова наводчиком в другой расчёт, но Пётр Иванович каждый раз отнекивался, находил отговорку.Перед выходом на прусскую границу Казначеев опять затеял разговор на эту тему.
- А не пора тебе, Петро Иванович, в наводчики определиться?Наводку знаешь прилично.Или неохота?
- Нет, почему же? - замялся Выборнов. - Придётся, если приказ выйдет.Хотя ответственное дело...
- Значит, весь век хочешь вторым номером называться?
- Не обязательно, чтобы меня Петром Ивановичем величали.Пусть второй номер! Пусть хоть горшком назовут, да только в печь не ставят.
Казначеев рассмеялся, махнул рукой и пошёл по свим делам.Выборнов заторопился к своей пушке, довольный тем, что остаётся в старой должности - замковым...
А сейчас ему всё-таки пришлось взять на себя командование расчётом, и от одного сознания, что он отвечает за пушку, что ему доверена жизнь людей, на душе стало неспокойно.
Случись всё это в другое время - полбеды, но сегодня первый бой на немецкой земле.Всё вокруг чужое: и дома, и вывески, и фургоны со скарбом, брошенные на улицах, и подстриженные кусты в сквере, и само небо, затянутое дымом и жёсткой, неопадающей пылью.
Эта вездесущая кирпичная пыль покрыла потные, закопчённые лица артиллеристов и разукрасила их причудливыми красно-чёрными пятнами.
Однако никто этого не замечал, как не замечали усталости и голода.Всё это даст о себе знать позже, когда спадёт напряжение боя.А сейчас можно думать только о том, что с минуты на минуту из-за угла вот того левофлангового дома с островерховой крышей и маленькими, какими-то враждебными окнами выскочит танк и попрёт прямо на пушку.
Выборнов обвёл взглядом своих людей.Подносчик Боконбаев был, как всегда, невозмутимо спокоен.Для удобства он установил ящики со снарядами на садовой скамейке.
Самойлёнок суетился больше чем нужно и без говорил - горячность, ещё не остуженная опытом.Мельников, занявший место Выборнова, деловито подрывал для сошника землю, всё время обтирая пот с белобрысого, безбрового лица.
Выборнов ещё подумал о выгодах своей позиции у развилки улиц и в тот же момент услышал нарастающее громыхание танка.
- По местам! - закричал он визгливо, чужим голосом, хотя понимал, что команда, в сущности, ни к чему, все и так на готове.
Выборнов узнал "пантеру" в профиль на повороте, когда та показалась из-за угла.Их разделял один квартал.Выборнов бросил цигарку, которой даже не успел затянуться, и прильнул к прицелу.
Он хотел сосредоточиться, но мысли путались, опережали одна другую, сбивались, и ему никак не удавалось заставить себя думать только о танке и считать метры, которые их разделяют.
Почему-то он отчётливо вспомнил сейчас ночную переправу пушки через пограничную речку Шервинту.Неизъяснимое волнение овладело им в тот момент.И не потому он волновался, что ступил на немецкую землю. а потому, что своя земля, которую он исколесил с пушкой и исшагал вдоль и поперёк, наконец-то осталась позади.
Интересно было знать, сколько отсюда от этого прусского городка, до Москвы, до её почтамта.Ну как же, он отлично помнит задание почтамта и глухую стену дома напротив с огромым рекламным плакатом в три этажа: " Я ем повидло и джем". Этот плакат виден, когда сходишь с трамвая у Кировских ворот.Деревья на бульваре тоже полуголые.Жёлтые листья бесшумно и неторопливо падают на рельсы, и на съезде с бульвара, наверно, стоит дощечка: "Листопад" - это для вагоновожатых, чтобы аккуратно тормозили...
Танк уже прошёл мимо углового дома, миновал низкие сводчатые ворота и лавчонку рядом с ними.Выборнов скосил глаза и увидел окурок, брошенный им и лежащий на жёлтых листьях, - вот бы сейчас затянуться!Пожалуй, покурить уже не придётся, если не ударить сейчас прямо в башню, да так, чтобы без рикошета.Или попробовать сначала по гусенице?А если первым снарядом не пробьёшь?Останется ли время на второй выстрел?Как поступил бы сейчас Казначеев.Наверно, он уже добрался до госпиталя."Обуглись, а выстой!". А лечь в чужую землю кому же охота?Здесь и цветов на могилу никто не принесёт...
Неудачно получилось с Казначеевым.Вот теперь он, замковый, должен отвечать за весь расчёт.Знают ли товарищи, что их жизнь сейчас зависит от его спокойствия, от того, как он повернёт пальцами левой руки механизм наводки.
Одна минута, может быть, какая-нибудь доля минуты дана сейчас Выборнову.В этот маленький срок он должен уложить всё своё умение, всю свою злость.Позже они уже будут ни к чему.И если он не выстоит, его вместе с товарищами похоронят в неуютной, чёрствой, чужой земле.
О многом можно успеть подумать и многое вспомнить в ничтожную долю минуты, за несколько секунд, необходимых танку, чтобы пройти на полном ходу мимо ворот и лавчонки рядом с ними.
Выборнов произвёл выстрел по башне, но снаряд только чиркнул по округлой броне и ушёл рикошетом в сторону.Выборнов почувствовал, как за одно мгновение взмок весь - от затылка до пяток.Противный холодок пробежал по спине.
Но почему же фашисты не стреляют?Или просто хотят раздавить пушку и расчёт?Он не отрывал взгляда от танка, дрожавшего в перекрестии прицела.Танк шёл, не сбавляя хода.Выборнов, не оборачиваясь, отчётливо представил себе лица всех людей расчёта.
У Самойленка дрожат губы.Как всегда, он шепчет себе под нос ругательства и горячится.
Боконбаев со стороны может показаться беззаботным - будто н подозревает об опасности.
Лицо Мельникова сосредоточенно, у рта легли суровые складки.Он изо всех сил старается казаться спокойным.Лицо покрыто кирпичной пылью, но Выборнов знает, что всё оно в веснушках, даже на ушах веснушки.
Рядом с Мельниковым возникает почему-то лицо Леночки, будто она тоже номер расчёта и стоит у пушки.Где она сейчас?На заводе?И в сознании мелькает панорама его цеха.
Он работал мастером пролёта поршневых колец.Несколько раз ему предлагали стать сменным мастером цеха, но каждый раз он находил повод, чтобы уклониться от повышения: всё-таки ответственность, вдруг не справится?
Только бы ему вернуться в сборочный цех после войны!Нет, теперь он не станет отказываться, сам попросится в сменные мастера и знает, что Георгий Михайлович поставит его на эту должность, не задумается.
Бег мыслей опережает отсчёт секунд и метров.Танк поравнялся с третьим от угла домом, и тотчас же страшный удар потряс всё вокруг.Выборнова швырнуло на землю, он упал и, может быть, пролежал в беспамятстве секунду, но сразу же очнулся, открыл глаза и очень удивился, увидев над собой предзакатное небо.
Он поднялся на ноги и огляделся.Афишная тумба с обрывками почерневшей афиши покосилась, садовая скамейка расщеплена.Боконбаев лежал на жёлтой листве, так и не выпустив из рук снаряда, - подносчик прижал снаряд к груди в свою смертную минуту.
Самойлёнок закрывал замок пушки и при этом что-то кричал.По щеке Мельникова стекала струйка крови, и казалось, что это алый ремешок, на котором держится каска.Выборнов рванулся к прицелу и увидел, что тот разбит.Он не слышал ничего, кроме шума в ушах.Не слышал тяжёлой поступи "пантеры", хотя она была уже так близко, что доносился её горячий запах - душный и сладковатый запах отработанного горючего.
"Обуглись, а выстой!" - опять вспомнил Выборнов.
Он молниеносно навёл пушку по стволу и выстрелил, целясь в башню.Спустя мгновение Выборнов увидел, что танк стоит, упёршись в стену дома, и дымится.Сослепу танк въехал на тротуар и проломил стену.Пробоина в башне не была видна, но дым из неё валил, как из трубы.
Стрелок-радист в танке был жив - по орудийному щиту нетерпеливо и зло простучали пули.Затем горящий фашист выскочил из переднего люка.Он ещё успел пробежать в смертном отчаянии несколько шагов, но тут же, раскинув руки, упал навзничь на тротуар, на толчёное стекло.Волосы его быстро сгорели, лицо почернело, короткая куртка его с розовым кантом на погонах продолжала тлеть, в подсумке на поясе впустую рвались патроны.
В танке что-то взрывалось, и он чадил чёрным дымом, но пепельно-кровавое зарево заката ещё не погасло.И дым, подсвеченный сзади, был зловещего багрового цвета.
С того момента, как из-за угла дома появился танк, прошло не больше одной минуты - как много и как мало.
Выборнов склонился на Боконбаевым, лежавшим на жёлтых листьях, но тотчас же услышал характерное громыхание гусениц по мостовой.Он вскочил и кинулся обратно к разбитому прицелу.
Второй танк выскочил из-за левофлангового дома на полном ходу, как и первый.Но Выборнов не ощутил былой неуверенности и острой тревоги.За орудийным щитом стоял не второй номер, а командир расчёта, полновластный и ответственный хозяин пушки и людей, с которыми он воевал вместе много месяцев, а сверх того ещё одну минуту.
|
|
Категория: Рассказ "Одна минута" |
Просмотров: 1442 |
Добавил: гуляева
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
|
