После неудачно завершившейся для России Восточной (Крымской; 1853—1856 гг.) войны русская армия осуществила несколько военных походов в Среднюю Азию. Вынуждала к этому угроза нашим форпостам со стороны порубежных ханств, владетели которых, понукаемые обосновавшимися в Индии, Персии и Афганистане британскими эмиссарами, вели себя враждебно и агрессивно1. В основном же подобные акции оказались вполне логичной для России попыткой восстановить свой престиж на Востоке и, по возможности, разрешить с помощью силы стратегические задачи, возникшие в связи с провалом всей предыдущей политики в регионе и противоборством с англичанами2.

При ведении боевых действий в условиях жаркого климата и многократного превосходства неприятеля важную роль сыграли выносливость и высокий моральный дух наших солдат и командиров, а результатом упомянутых походов стало завоевание почти всего Туркестана, правда, оформленное англо-российским соглашением лишь в 1907 году. Их успешный итог выразился и пополнением петербургских музеев значительными коллекциями трофеев, в том числе артиллерией и стрелковым вооружением.

Материально-технический уровень армий азиатских держав того времени был довольно неоднородным. Так, если артиллерия Бухары отличалась в лучшую сторону, то у Коканда её развитие шло крайне медленно.

По некоторым сообщениям, ещё в начале XIX века в бухарской крепости имелось до 18 разнокалиберных орудий. К примеру, старинная пушка и две мортиры были русского производства, ценились высоко. Те, что отливались местными мастерами, являлись примитивными: вместо лафетов у них чаще использовались повозки (типа арбы), а всевозможные фальконеты для улучшения скорострельности могли устанавливаться на одной станине (аналог средневековых «органов», или «сорок»). Существовали также «вьючные малокалиберные» установки, перевозившиеся на верблюдах и лошадях3. Что касается Коканда или Хивы, то артиллерия этих ханств по качеству своих пушек, боеприпасов и принадлежности заметно отставала от бухарской. Впрочем, с вмешательством турок, а тем более англичан её количество ко времени русских походов возросло, а свойства, как и сама организация, несколько улучшились.

Вообще, трофеев (ружей, орудий) в этот период захватывалось немало. Так, лишь в 1864—1865 гг. взяты 4 орудия под г. Туркестаном, 80 — в Ташкенте и Чимкенте, 8 — в Аулие-Ата; в 1866-м — 11 орудий при Ирджаре, 15 — в Ходженте, 23 — при Ура-Тюбе и 22 — при Джузаке4. Трофеи продолжали поступать и много позже (вплоть до сражения при Кушке в 1885 г.).

Интерес представляют 5 бухарских пушек (Артиллерийский музей). На двух из них проставлены даты изготовления — 1853 и 1864 гг., причём на одной обозначено имя мастера — Пир-Назар. Это же имя стоит на орудии, не имеющем датировки, что позволяет отнести экспонат к указанному периоду (начало 60-х годов XIX столетия). На их разнокалиберных (81, 125, 169 мм) стволах имеются простые прицельные прорези у казённой части и мушки со стороны жерла. Само качество отливки относительно невысокое, канал ствола почти у всех весьма изношен. Зато поверхность этих орудий богато орнаментирована резьбой. Например, дульная часть изготовлена в виде дракона и покрыта разнообразными узорами.

Большинство подобных изделий отливались из меди или бронзы по специальным алебастровым моделям. Формой для отливки служила ёмкость из глины с примесью верблюжьей или бараньей шерсти. Орудия выделывались с явно заметным приливом в их дульной части, с уже готовым каналом (без обработки). Примерно то же, но с оговоркой, можно сказать о кокандских орудиях.

Стволы чугунных пушек нередко украшались фризами, поясами, после отливки не шлифовались, имея немало раковин и свищей. Особенно характерно это для орудий большого калибра, например, для 60-фунтового, взятого в Ходженте. Запальные отверстия сверлились почти всегда вертикально. Бронзовые орудия, кроме поясов и фризов, иногда серебрились и украшались рисунками и узорами, преимущественно в казённой части. Встречались также стволы орудий, имевшие не круглую, а восьмигранную форму. Бронзовые орудия после отливки обычно проходили процесс шлифовки на специальных станках, остальная отделка производилась вручную5.

Разнообразие как в калибрах, так и в размерах орудий одного и того же калибра более свойственно артиллерии времён позднего Средневековья, когда технические характеристики орудий и их размеры не подчинялись каким-либо особенным правилам, а зависели от желания и фантазии мастеров. Даже стенки изделий были различны по толщине. Так, встречались чугунные образцы с толщиной стенки ствола не достигавшей даже одного калибра6. Понятно, что при подобном подходе процесс подбора и калибровки боеприпасов был неудобным и трудоёмким, а большинству таковых орудий уже в ходе войны пришлось стрелять картечью либо же ядрами, значительно меньшими намеченного. При этом разнообразие в калибрах одноимённых орудий усугублялось чрезвычайно неаккуратной их выделкой или кустарной отливкой. Часть артиллерии из Коканда или Хивы была к тому же весьма изношенной. Как отмечали большинство российских офицеров-артиллеристов, «кокандские орудия все дурной работы, с продольными бороздами на стенах канала; лафеты деревянные и очень неуклюжие; ядра и гранаты с бугристой поверхностью, со свищами, величина очка и толщина стенок гранат не равномерна; кокандский порох слаб»7.

Самые лучшие орудия из бронзы были отбиты в крупном сражении при Ирджаре. Они разительно выделялись на фоне хивинских или кокандских орудий из чугуна, что позволяет сделать предположение о нахождении в Бухаре иностранных специалистов. Их изделия отличались как превосходным качеством литья, так и системой лафетов, напоминавших английские. Русский источник свидетельствует: «Можно заметить… что существующая система по своей гибкости удивительно хороша для местности, пересеченной на каждом шагу арыками и канавами. В первый раз она является в битве под Ирджаром, и, по словам бухарцев, введена была англичанами, приехавшими в Самарканд. По показанию бухарцев, один из них был убит при взятии Джузака. В Джузаке полевая артиллерия является более однообразной и легкою для движения»8.

Совсем примитивной представляется система лафетов у крепостной артиллерии, в особенности кокандской. Неудивительно, что она по лёгкости и подвижности уступала бухарской. В связи с этим российские военные отмечали, что кокандцам неоткуда было перенимать те улучшения, которые бухарцы заимствовали из Индии при содействии англичан9. При взятии Пишпека (во многих отчётах и донесениях он обозначен как Пшпек) наши войска захватили 5 бронзовых пушек и 11 мелких из чугуна, напоминавших своей конструкцией фальконеты. Калибр их был не более 1¾ дюйма, а вес около ½ пуда. Позже из нескольких трофейных орудий производились выстрелы для проверки матчасти и качества пороха.

Отдельного описания удостоились лишь 5 орудий, а именно 4 пушки и «гаубица». Вот некоторые подробности, изложенные в документе.

Лафеты одной из пушек и гаубицы были устроены наподобие русских. Изготовлены они были из дубового дерева, с оковкой станин только в хоботовой части и отсутствием прави́л; под казённой частью, между станинами, имелась горизонтальная распорочная доска, на которую укладывался клин для требуемого возвышения орудия10. Главная их особенность заключалась в том, что станины не имели непосредственной связи с осью, а были наложены на неё, удерживаясь в таком положении четырьмя длинными болтами, проходившими сквозь цапфовые отметки и обхватывавшими ось спереди и сзади; снизу болты заправлялись чеками. Другие лафеты отличались между собой по конструкции (например, состояли из коротких станин со стрелкою между ними), но все они прикреплённым к болту между концами станин хоботовой части или к стрелке кольцом надевались на крюк передка, тоже одинакового у всех орудий, состоявшего из четырёхугольной рамы, утверждённой на оси с дышлом. Колёса лафетов были крупнее российских (4 фута 5 дюймов в диаметре). Изготовленное бронзовое орудие без цапф и почти все фальконеты (тоже без цапф и лафетов) действовали в «лежачем положении»; их также могли устанавливать в бойнице стены или между её зубцов. Все трофейные орудия отливались в Коканде местными мастерами, без участия «чужаков»11.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См, например: Халфин Н.А. Провал британской агрессии в Афганистане. М., 1959; Зайцев В.Н. История 4-го отдельного Туркестанского линейного батальона за период с 1771 по 1882 год, как материал к исследованию движения русских в Среднюю Азию. Ташкент, 1882; Красноводский отряд. Его жизнь и служба со дня высадки на восточный берег Каспийского моря по 1873 г. включительно. СПб., 1890.

2 Хопкирк П. Большая Игра против России: Азиатский синдром. М., 2004. С. 36, 81, 91—94, 112, 147, 150, 156.

3 Михайлов А.А. Первый бросок на юг. М.; СПб., 2003. С. 303, 304.

4 Заметка о бухарской и кокандской артиллерии и ручном огнестрельном оружии // Артиллерийский журнал. 1867. № 3. С. 505.

5 Там же. С. 506.

6 Там же. С. 507.

7 Действие нашей артиллерии при взятии крепости Ниязбек // Артиллерийский журнал. 1865. № 8. С. 345.

8 Заметка о бухарской и кокандской артиллерии… С. 507.

9 Там же.

10 Пшпек и кокандская артиллерия // Артиллерийский журнал. 1861. № 12. С. 709; Заметка о бухарской и кокандской артиллерии… С. 508, 509.

11 Пшпек и кокандская артиллерия // Артиллерийский журнал. 1861. № 12. С. С. 718.