Почти четверть века — 24 года — минуло с того дня, как были выведены советские войска из Афганистана. История «необъявленной» войны ещё долго будет пополняться всё новыми и новыми страницами. Существует множество противоречивых оценок той кампании, длившейся 3341 день. Продолжаются споры о том, надо ли было вводить войска или нет. Однако бесспорно одно — советские воины выполнили в Афганистане все задачи с достоинством и честью. Эта мысль не раз прозвучала и в беседе с командующим 40-й армией (в 1982-1984 гг.) генералом армии Виктором Фёдоровичем Ермаковым.


- Виктор Фёдорович, у каждого из нас, кто воевал «за речкой», — свой Афганистан. У меня, например, в то время молодого старшего лейтенанта, — свой, у Вас, опытного генерала, командующего армией, — свой. После возвращения в Союз мы наслушались с избытком всяких обличительных речей по поводу той войны. Недавно на встрече с представителями СМИ Вы сказали, что Саурская революция свершилась для афганцев, а наша задача была — защищать интересы собственной страны. Сейчас в Афганистане воюют войска целой коалиции. И самое интересное, что они практически не контролируют территорию страны. А советские войска проводили боевые операции во всех провинциях. И успешно проводили их. Выходит, США и их союзники не справляются со своей задачей?

- Да, мы очень много слышали заявлений о том, что афганскую войну, дескать, проиграли. Об этом безапелляционно судят безусые юнцы и умудренные опытом политики, своими мифическими победами над нами хвастаются моджахеды. Один из них даже гордо заявил, что воевал с Советской Армией 15 лет. Помню, услышал я это в воскресной аналитической программе на телеканале РТР 28 октября 2002 г. в репортаже из Пакистана. Спутал что-то бывший душман. Хотя оно и понятно — мы, наверное, в своё время ему совсем память отшибли. Девять лет — это не пятнадцать. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

В Газни после успешной операции по уничтожению крупных бандформирований, 1982 г.

Американцы  — те, совершенно верно, Вьетнам проиграли. Марионеточное правительство, поддерживаемое американцами, сразу же рухнуло, как только они ушли из страны. А советские войска принесли Демократической Республике Афганистан (ДРА) определённую стабильность. Если бы мы продолжали помогать Наджибулле ещё лет десять, эта стабильность могла бы упрочиться. Вспомните, режим Мохаммада Наджибуллы, лояльного к России, держался ещё несколько лет.

Если говорить о Вьетнаме и Афганистане, а сейчас впору уже говорить и об Ираке, и уже об «американском Афганистане», то можно провести сравнительный анализ потерь, а также привлекавшихся сил и средств. У нас их было меньше, но действовали мы эффективнее. И ушли советские солдаты из Афганистана с гордо поднятой головой, со своей техникой и Боевыми Знаменами. А американцев просто-напросто изгнали из Вьетнама. Уйдут они и из Афганистана. Восток, конечно, нельзя купить за деньги, его купить можно за очень большие деньги. Но таких денег, наверное, нет и в США.

Американцы, при всем моём уважении к боевым качествам их армии, со времён Вьетнама долгое время не участвовали в ближних огневых контактах и забыли, что такое потери, кровь и смерть. Одно дело бомбить с высоты нескольких тысяч метров, наносить удары, находясь за десятки километров от района дислокации противника, и совершенно другое — столкнуться в «зеленке» лицом к лицу с моджахедом. Я не хочу сказать, что американский солдат слабый и необученный, ни в коем случае. Но... Вот, скажем, во время операции по изъятию оружия в Косово было не вовремя подвезено мороженое. Пришлось вызывать психолога, подразделение оказалось на грани срыва. А в горах Афганистана, где днём плюс 50 градусов, а ночью минус 20, ни мороженого, ни психологов не получишь.

Так вот вернусь к сравнению нашей войны в Афганистане и американской — во Вьетнаме. Примерно одинаковый временной период. Но у советских войск потери были значительно ниже. Называют цифру в 15 тыс. человек. Это не совсем верно. Истинных потерь было 14 680 человек за 3341 день «афганской эпопеи». Дело в том, что в называемую цифру в 15 тыс. вошли и те, которые не находились в составе 40-й армии. Это были прикомандированные советники, те, кто работал в других силовых структурах. А ведь во Вьетнаме погибло более 57 тыс. американцев. У нас раненых было около 60 тыс., а у американцев — 300 тыс. человек. Так что нельзя сравнить несравнимое.

Поэтому те, кто проводит параллели между Афганистаном и Вьетнамом, должны подальше прятать свои иезуитские улыбочки. Я считаю, мы войну не проиграли, а наоборот, выиграли. Мы выполнили свои задачи до конца. Ведь, повторяю, ещё несколько лет держался режим Наджибуллы после вывода наших войск. Войну проиграли в плане политическом. А в отношении нас, военных, надо вести разговор об украденных победах. Слишком много их выпало на долю воевавших солдат и офицеров в последние годы…

Встреча с руководством Демократической Республики Афганистан. В центре — Б. Кармаль (председатель Революционного Совета ДРА (1979—1986) и заместитель Министра обороны СССР — начальник военной инспекции генерал армии М.И. Сорокин, крайний слева —М. Наджибулла (президент Афганистана (1987—1992)

- Виктор Фёдорович, недавно на встрече с журналистами Вы очень интересно рассказывали, как Вас назначали командующим 40-й армией, как перед отъездом в Афганистан Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Дмитрий Фёдорович Устинов буквально по-отечески напутствовал Вас: «Езжай, сынок, и докладывай мне лично каждый месяц»…

- Я был третьим по счёту командующим. Вводил в Афганистан 40-ю армию генерал-лейтенант Юрий Владимирович Тухаринов, он был первым заместителем командующего войсками Туркестанского военного округа. Поэтому его и назначили командующим армией. А первым заместителем у него был впоследствии генерал-лейтенант Борис Иванович Ткач. Самыми добрыми словами я вспоминаю его. К сожалению, Бориса Ивановича уже нет в живых. Я его менял в Афганистане, мы, кстати, вместе учились и в Академии Генерального штаба.

До Афганистана я командовал 14-й армией в Кишинёве. Меня вызвали на коллегию Министерства обороны, где было предложено принять 40-ю армию. Я ответил, что у меня никаких вопросов нет, а так как я привык выполнять все приказы, которые отдаются мне, то готов немедленно лететь в Кабул и принимать армию.

Что я тогда знал об Афганистане? Я знал о штурме дворца Амина, об этой знаменитой операции «Шторм-333», о боевых действиях наших войск на территории ДРА, о героях той необъявленной войны. А теперь мне предстояло стать самому её участником. И я приказ выполнил до конца — около 2,5 лет командовал 40-й армией…

Встреча с Послом СССР в ДРА Ф.А. Табеевым, 1982 г.

- Принято считать, что война в Афганистане началась 27 декабря 1979 г. Ещё летом 1979-го к нам в редакцию газеты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (вдд) зачастили офицеры с просьбой сфотографировать их для документов в гражданской одежде. Лишь спустя полгода мне рассказывали, до сих пор не знаю, насколько это достоверно, что они летали инкогнито в ДРА на рекогносцировку. Во всяком случае, если такое было, то, к чести этих офицеров, надо отметить: никто из них не проговорился о поездке нигде и никому до самого ввода войск. Значит, всё-таки не исключалась возможность ввода войск ещё задолго до принятия известного решения? 103-ю воздушно-десантную дивизию подняли по тревоге поздно вечером 10 декабря. А до этого, 9 декабря, в воскресенье, молодые солдаты принимали Военную присягу. Обычно это происходило в конце декабря. Нас такая спешка почему-то не насторожила. А через сутки дивизию подняли по тревоге. Через несколько дней прибыли на аэродромы «подскока» - Сеща, Балбасово, Балхаш, Ташкент, Чимкент… Первые дни мы не знали, куда летим: в Афганистан или Иран. А потом мне сказал начальник политического отдела дивизии, в то время гвардии полковник, в последующем – генерал-майор Станислав Андреевич Тимошенко: «Выдали карты Кабула». Значит, Афганистан. Первый эшелон приземлился в Кабуле 25 декабря, последний – 27-го. А вечером захватывали объекты…

- Теперь уже известно, что решение о вводе ограниченного контингента советских войск в Республику Афганистан принято 12 декабря 1979 г. на специальном заседании Политбюро ЦК КПСС. По сути, именно эта дата, по крайней мере, формально является началом того самого 9-летнего процесса, который мы в обиходе называем Афганской войной.

Вы вот вспомнили мои недавние слова об Апрельской (Саурской) революции. Да, повторю, она свершилась для афганцев. Решение же Политбюро ЦК КПСС состоялось уже после многократных просьб Амина. Ввод войск всё время откладывали, мнения были разные. Но тогда Амин заявил, что если не войдёте вы — я буду приглашать американцев... Ну, вы знаете, «мягкое подбрюшье» Советского Союза — Афганистан, и те ракеты, которые должны были там разместить… «Першинг-2» имел дальность полёта порядка 2500 км.

Надо сказать ещё, что решение о вводе войск неоднозначно встретили даже в Министерстве обороны СССР. Против него был и начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР Маршал Советского Союза Николай Васильевич Огарков. Но служебный долг есть служебный долг, приказ есть приказ… И мы все его выполняли. С достоинством и честью.

Есть такая поговорка: «Афганистан можно пройти, но его нельзя покорить». Вот меня также убеждали в том, что «проблема Афганистана» не может быть решена военным путём. Но я считаю, что военное решение проблемы есть всегда. Однако только в том случае, если правильно поставлены политические цели. Если допущена ошибка в формировании политического блока задач, то да — военными усилиями решить проблему почти невозможно. Повторяю, история подтверждает, что Афганистан ещё ни разу никем не был покорён. Однако мы его и не собирались покорять, когда вводили 40-ю армию в 1979 г. Никто поначалу и не думал, что наши войска втянутся в масштабные боевые действия. При разработке планов предполагалось, что мы будем во второй линии обеспечивать и поддерживать правительственные войска. Но почему-то после первых выстрелов мы оказывались всегда впереди. А те, кого мы прикрывали и обеспечивали, прятались на флангах или в тылу. Поэтому военное решение в Афганистане можно реализовать лишь только после определения ясных политических целей, которые достигаются военными средствами.

- Виктор Фёдорович, как Вы оцениваете боевые действия 103-й гвардейской воздушно-десантной ордена Ленина Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии имени 60-летия СССР?

- По самой высшей шкале. Кстати, мне довелось позже служить с её бывшим командиром генерал-майором Иваном Фёдоровичем Рябченко. Прекрасным был человеком и офицером. Настоящий боевой генерал. К сожалению, ныне покойный…

Десантники, повторяю, воевали прекрасно. Но и мы в свою очередь готовили их очень серьёзно и тщательно. Потому и потерь было мало. Перед высадкой тактических воздушных десантов мы вели разведку, старались высаживать в те районы, где уже хоть один раз бывали. Чаще всего с помощью десантов мы стремились перехватить на путях отхода подразделения моджахедов, чтобы не выпустить их из задуманных нами ловушек. Кроме того, мы много выбрасывали войсковых десантов, которые захватывали господствующие высоты, перекрывали караванные пути, изолировали районы боевых действий. Поэтому скажу с уверенностью, у нас не было таких десантов, все действия которых мы бы ни продумывали детально заранее… Первое, что делали, - осуществляли надёжную авиационную обработку района высадки. А непосредственно перед выброской десанта необходимо было дополнительно тщательно изучить предстоящий район действий, в том числе путём детальной авиационной и радиоразведки. Моджахеды были очень прилично обеспечены средствами связи. Это были длительные операции. Они продолжались от 7 до 15 суток в зависимости от той задачи, которая ставилась десантируемым подразделениям и тем, которые шли им навстречу. По своей сути десант выбрасывался для того, чтобы потом соединиться с главными силами.

Посещение 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, 1983 г.

У меня в Афганистане сложились, например, очень добрые отношения с будущим Министром обороны РФ Героем Советского Союза генералом армии Павлом Сергеевичем Грачёвым. Он в то время был командиром 345-го парашютно-десантного полка (пдп), а потом стал заместителем командира 103-й воздушно десантной дивизии. Замечательные офицеры служили в этом соединении. Я очень любил и уважал командира 103-й воздушно-десантной дивизии, в последующем - Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Альберта Евдокимовича Слюсаря. Кстати, порой происходили просто комические случаи. И вспомнить их без улыбки нельзя. Чисто по-человечески... Когда Слюсарю присвоили воинское звание генерал-майора, я ему отдал свою форму. Но во время обстрела эта форма сгорела, и я вынужден был его отправить в Ташкент, чтобы там срочно пошили новую. Очень часто прилетал в Афганистан и командующий воздушно-десантными войсками генерал армии Дмитрий Семёнович Сухоруков…

- Говорят, у хорошего командира не бывает плохих подчинённых. Но Вы рассказывали, что Вам приходилось отстранять от исполнения должностных обязанностей некоторых офицеров. Позже они себя проявили очень хорошо. Вы называли мне даже фамилии этих командиров. Кого-то уже нет в живых. Поэтому не будем всуе вспоминать их имена. Тем более, потом они проявили и личный героизм, и умение воевать практически без потерь. Значит, урок пошёл впрок?

- Всякое бывало. Я помню, одна из частей начала выдвигаться в район боевых действий и попала в засаду. В один день погибли 22 человека. Из-за этого командир полка был снят, а непосредственно виновные отданы под суд. У командира, между прочим, имелось всё — артиллерия, авиация, в огневых средствах, в боеприпасах не было недостатка. Причина такой неудачи — просто элементарная халатность и шапкозакидательство. Как видите, потери в 22 человека для нас были колоссальным ударом. В Афганистане действовало непреложное правило: лучше на сутки дольше стрелять, но сохранить жизни людей, нежели начать раньше, но с потерями.

Так что вы правильно вспомнили мои слова. И, совершенно верно, некоторые офицеры, которых я отстранял от должностей, потом и в самом деле проявили себя с самой лучшей стороны. А вообще у меня было очень много прекрасных подчинённых. Мне просто повезло в качестве командующего на таких замечательных офицеров, как Герой Советского Союза Руслан Аушев. Он был командиром 2-го батальона. А неподалеку от штаба армии стоял 181-й мотострелковый полк. Командовал им Герой Советского Союза Евгений Васильевич Высоцкий. Это были замечательные люди, замечательные военные. Они умели отлично воевать и всегда берегли людей. При мне командовал 5-й дивизией Борис Всеволодович Громов, 108-й дивизией — генерал Валерий Иванович Миронов, в последующем -заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа. Грамотные, умные, подготовленные офицеры.

С боевыми товарищами-сослуживцами

Хотел бы вспомнить ещё об Александре Петровиче Солуянове — командире парашютно-десантного батальона 350-го гвардейского пдп 103-й гвардейской вдд, — Герое Советского Союза, впоследствии генерал-майоре. Был ещё такой Борис (Бахытжан) Ертаев. Потом он руководил организацией афганцев в Казахстане. Тоже воевал в Асадабаде, на самой границе с Пакистаном. Крепко дружил он с Аушевым. Представлял я Ертаева к званию Героя, но парнишке было ещё очень мало лет, старший лейтенант. А Аушев уже носил капитанские погоны… Так что Ертаеву звание Героя не присвоили… Но со временем справедливость восторжествовала. Президент Республики Казахстан за мужество и героизм, проявленные в Афганистане, присвоил генерал-лейтенанту Бахытжану Ертаевичу Ертаеву звание Народного героя Казахстана.

- Первых вошедших в Афганистан часто обходят вниманием и принижают их заслуги. Заслуги тех, кто с первых часов после приземления, как это было, например, у нас на аэродроме в Баграме, уже вступили в бой 27 декабря 1979 г. Я помню, после выполнения операции по захвату объектов в Кабуле и Баграме 29 декабря офицеры особого отдела взяли у каждого десантника подписку о неразглашении военной тайны. Более того, дивизионную газету «Гвардеец» в целях маскировки переименовали в «Гвардейскую доблесть», а военным журналистам запретили подписывать свои корреспонденции настоящими фамилиями, поэтому мы выбрали девичьи фамилии матерей. Первый номер газеты вышел 1 января 1980 г., и с тех пор редакция ни разу не прекратила свою работу. Даже когда уже позже, в 1983 г., походная типография была отправлена в рейд, и в неё произошло прямое попадание душманской мины. Были тяжело ранены два человека, но газета продолжала выходить. Первые месяцы наши военные контрразведчики обязывали выдавать номера газеты в полки дивизии строго по счёту, а потом собирать их обратно и уничтожать. Конечно, приказ «особистов» никто не выполнял. Ну, подумайте, какой солдат отдаст газету, где рассказывается о том, что он «на ученьях с боевой стрельбой» уничтожил пять целей, а потом вынес с «поля боя» раненого товарища… Настоящая война началась 29 февраля 1980 г., когда в провинции Кунар высадили с вертолётов 3-й парашютно-десантный батальон 317 пдп, и он дрался в полном окружении. На помощь ему шёл «на броне» усиленный 3-й парашютно-десантный батальон 350 пдп, но не всё тогда рассчитали — завалы, разлившиеся реки и прочее. Короче, помощь вовремя не подошла. Вот после той операции у нас в дивизии и появились первые Герои Советского Союза — гвардии старшие сержанты Александр Мироненко и Николай Чепик. Поэтому, на мой взгляд, именно с того «високосного» дня – 29 февраля 1980 г., - и начались настоящие боевые действия. То один батальон уходил в рейд, то другой, а то и целый полк… А 3-й батальон 350 пдп, тот вообще постоянно воевал в отрыве от основных сил дивизии…

Гвардии старшие лейтенанты Александр Колотило, исполняющий обязанности редактора газеты «Гвардейская доблесть» 103 гв. вдд, (слева) и Александр Нечиталюк, помощник начальника бронетанковой службы.
Афганистан, аэродром Кабул, 1 мая 1980 г.

- Ну, Александр, сразу видно, что за своих ты стоишь горой. Вот это мне особенно и нравится в вас, десантниках. Ты прав, в те времена была жёсткая цензура. Даже о вводе войск в Афганистан официально объявили после Нового, 1980 года. Понятное дело, не хотели расстраивать народ накануне праздника. А первые «грузы 200» уже шли в Союз. Да, о первых писали, что они возят на броне боевых машин десанта (БМД) беременных женщин в советские госпиталя, что наши ребята вместе с афганцами сажают деревья — разбивают аллеи дружбы в Кабуле и так далее. Лишь с приходом Юрия Владимировича Андропова всё стало на свои места.

Афганистан открыли для печати, вам, первым, пересчитали выслугу. Теперь засчитывали не день за два, как было раньше, а день за три. Причём, сделали это умно и порядочно. Выслугу пересчитали всем тем, кто уже отвоевал и вернулся в Союз. Перестали скупиться на награды. А то ведь и в самом деле была такая «такса» — присвоили офицеру звание досрочно, значит, орден ему уже не положен. Дали медаль, а второй раз награждать не решались. Это как же, сержант срочной службы приедет в Союз с орденом Красного Знамени и медалью «За отвагу». Где он их получил и за что? За участие в «ученьях с боевой стрельбой»? А парнишка нарушит подписку, выпьет фронтовые 100 грамм, рванёт душу, да всё и выложит… Поэтому многие и считают до сих пор, что раз не писали в газетах, значит, и не воевали. Да, верно, в Афганистане воевали с первого дня и до последнего. Другое дело, душманы меняли тактику — сначала пытались воевать с нами более крупными формированиями, потом переходили к тактике мелких групп, затем выбирали что-то среднее, дальше — создавали мощные укрепленные районы и так далее… Поэтому ты говоришь верно, у каждого в Афганистане была своя война. И забывать о ней мы не имеем права. На каждом этапе были свои трудности, свои особенности, свои испытания. И все участники той войны прошли их с честью.

- Виктор Фёдорович, спасибо за то, что чётко и исчерпывающе охарактеризовали ситуацию. Кстати, Вы очень тепло вспоминаете своего покойного друга генерал-лейтенанта Бориса Ивановича Ткача. А ведь ему буквально спас жизнь мой лучший друг — ныне полковник в отставке Леонид Валентинович Верединский. А дело было так. В конце марта 1980-го в Асадабаде находился запасной командный пункт армии. Там ещё дислоцировалось крупное подразделение афганской армии — примерно усиленный артиллерийской батареей батальон. И вот этот батальон взбунтовался. Дело понятное — граница с Пакистаном рядом… А в Асадабаде находился как раз в то время генерал-майор Ткач. Он вышел по радио на командира 3-го парашютно-десантного батальона легендарного «полтинника» — 350 пдп — гвардии капитана Анатолия Николаевича Фроландина и попросил о помощи. А батальон стоял в ущелье Чоукай — километрах в 20-ти от Асадабада. На выручку помчалась на БМД 7-я рота, которой командовал гвардии старший лейтенант Леонид Верединский. Они только начали марш, как Ткач сразу вышел по радио на Верединского: «Сынок, где ты? Как тебя зовут? Лёня? Давайте быстрее, докладывай мне, Лёня, постоянно, где ты находишься». Рота Верединского ночью ворвалась в Асадабад и приняла бой. До утра он гонял на своих БМД душманов по Асадабаду. В знак благодарности генерал Ткач потом разрешил десантникам в их расположении в ущелье Чоукай во время отдыха ходить без обуви. А жара там, сами знаете, какая была даже в начале апреля — субтропики… Но речь не только об этом. Верединского весной 1980-го наградили орденом Красной Звезды — по совокупности за все рейды. А осенью представили к званию Героя Советского Союза. Его он так и не был удостоин. Как-то неуверенно объяснили офицеру, что вроде два раза награждать нельзя. После этого Верединский был ещё дважды ранен. Ведь впоследствии существовало негласное правило: за каждое ранение — орден. Значит, у Леонида должно быть три ордена. А у него до сих пор один…

- Александр, очень приятно было услышать рассказ о твоем лучшем друге, который спас жизнь моему другу. Видишь, как судьба на войне складывается у людей? Самым причудливым образом. Служили в разное время, а связь, оказывается, такая тесная… Твоему другу Верединскому, я думаю, есть, чем гордиться. Сам знаешь, на войне не всегда и не всем героям воздают должное. Главное, чтобы они сами были в полном ладу со своей совестью. «На войне как на войне»…

- Вы недавно нам говорили, Виктор Фёдорович, что война, как наркотик. «Привыкание» к ней происходит быстро. Человек даже начинает себя неловко чувствовать, когда наступает тишина. Он невольно задумывается: «Почему не стреляют, не случилось ли чего? Раз стреляют, значит, живы, значит, всё в порядке». «Наркотик войны» даёт о себе знать и поныне. Подобные явления, как, например, «афганский синдром», в последние десятилетия стало «модно» называть «комплексами». Бывает, спрашивают о той войне. Порой не хочется бередить душу. Отвечаешь неохотно. А потом «заводишься». Воспоминания как нахлынут… Хочешь уже остановиться – больно же. Но не можешь этого сделать. И злишься на самого себя…

- Что-то в этом есть, Александр. Да, человек, побывавший на войне, уже никогда не будет прежним. Происходит ломка психики, но происходит и его возмужание как воина. Да, ветераны войны порой очень прямолинейны, они все вещи называют своими именами, с ними порой трудно работать, непросто понять их. Но это люди закалённые, честные и мужественные. Они готовы в любой момент вновь взять в руки оружие и защищать наше Отечество. Они уже проверили себя в боях…

Война — это далеко не радость. Хотя на войне сразу видно человека. Уже на второй день можно с уверенностью говорить, «кто есть кто»: кто смелый и решительный парень, а кто — откровенный трус. Причём, это касается всех категорий — от солдата до генерала. Однако что мне больше всего запомнилось на войне — это массовая самоотверженность наших бойцов и командиров. Не было нытья никакого и никогда. Ни разу не слышал что-нибудь типа «я не хочу, я не могу, я не способен». Не помню случая, чтобы кто-то где-то смалодушничал, спасовал. Там не было такого: офицер сам по себе, солдат сам по себе. Было настоящее боевое братство. А уж случаев, чтобы кто-то не поддержал в бою или не выручил, вообще не помню. Годы, проведенные в Афганистане, я считаю лучшими в своей жизни. Горжусь, что командовал 40-й армией. Мне пришлось руководить настоящими героями.

Да, назвав войну «наркотиком», я, может, слишком прямолинейно сказал такое. Но опять же, возвращаясь к этому вопросу, замечу: порой человек на войне начинает верить в свою удачу безоглядно, в своё мастерство, в свою реакцию. Он теряет «боевую настороженность». Именно так можно назвать это качество. А результат — ошибки. На войне они часто стоят жизни. Помнится, наши ребята захватили караван и тут же начали смотреть трофеи. А в это время по ним — из засады… Люди потеряли эту самую «боевую настороженность» и очень жестоко поплатились. После того случая к выполнению таких задач мы стали привлекать и вертолёты. Группа захватывает караван, а в небе работает вертолёт, проводит разведку местности и в случае необходимости поддерживает огнём…

- Мы уже касались вопроса тактики. Хотелось бы ещё раз вернуться к нему…

- На войне, сам знаешь, редкий бой идёт по ранее задуманному плану. В него вносит коррективы противодействие неприятеля. Я не помню неудачных операций как таковых, но хорошо помню отдельные срывы. В Афганистане важно было всё максимально продумать и предусмотреть. Если ты допустил просчёт, им сразу и обязательно воспользуется противник. Он ведь тоже всё просчитывает. С нами сражались умные люди, умеющие воевать. Тот командир, который считал, что душман — дурак, на этом, как правило, и горел. Афганцы хорошо делали очень многое: мастерски организовывали засады, строили многоярусную систему огня в горах. Постоянно меняли тактику действий, вносили в неё что-то новое, необычное. Изобретательность их вожаков была удивительна. Моджахеды оборудовали такие огневые точки, что порой не выкуришь их оттуда ничем. И даже бомбы объёмного взрыва иногда не помогали.

Ну, а сбои бывали. Когда мы брали Панджшерское ущелье, причём, уже по третьему разу, в одном отроге было приказано одним из старших начальников срочно броситься вдогонку за отрядами Ахмад Шаха Масуда. Но господствующие высоты предварительно не заняли и наткнулись на шквальный огонь. Остановились, понесли неоправданные потери. Пришлось отойти, затем обработать артиллерией и авиацией позиции моджахедов. Потом их взяли, как и запланировали ранее. Однако вновь подтвердилось, что поспешность часто себя не оправдывает. А главная цель любого командующего — уничтожить врага, сохранив при этом, прежде всего, жизни своих солдат и офицеров.

Когда шли жестокие бои, то ежесуточные потери могли составлять два-три человека убитыми. Если больше, то я как командующий армией назначал расследование.

Осмотр захваченных позиций после завершения крупной операции по уничтожению бандформирований. Панджшер, 1984 г.

- А теперь немного вернёмся к войне американцев и их коалиции в Афганистане. Вы, когда они ввели свои войска в Афганистан, просто пророчески многое угадали. Впрочем, почему — угадали, Вы просто с высоты своего боевого опыта командующего всё предвидели.

- Да, тогда я сказал: думаю, что американцы и их союзники по коалиции будут проводить кратковременные операции по поиску, обнаружению, уничтожению формирований талибов, после чего будут стремиться незамедлительно выйти из районов выброски. Но я должен в этой связи сделать небольшое отступление. Хотя и считается, что афганцы воюют последние 30 с лишним лет, на самом деле война — их привычное ремесло в течение столетий. В Афганистане уже с 12 лет мальчик ходит с оружием. Это очень выносливые, смелые, решительные и, я бы даже добавил, злые вояки. У них идеология одна — убить «неверного», оказавшегося на их территории. И мы сейчас видим, что американцы и их союзники ничего не добились в Афганистане. Теперь им надо «сохранить лицо» — выйти оттуда. И они уйдут ни с чем. Я уже говорил о том, что наши войска реально контролировали почти всю территорию Афганистана, а американцы порой боятся высунуться из крупных городов, да и там они себя чувствуют неуютно, практически и там не контролируют обстановку.

- Советские войска порой обвиняли в том, что они, дескать, оставили афганской армии оружие и боевую технику, которыми потом воспользовались талибы…

- Это чушь. Такие утверждения не имеют под собой никакой реальной основы. Начну с того, что советский ограниченный контингент был оснащён современным по тогдашним меркам оружием. Правительственные войска Афганистана также имели советское оружие, но, как правило, на ступень ниже. Если, допустим, у нас были танки Т-62, то у афганцев Т-55. Когда 40-я армия уходила из Афганистана, она вышла в полном составе, со своим штатным вооружением и имуществом. И то вооружение и военная техника, которые потом оказались у талибов, перешли к ним от афганских правительственных войск. Это было легко заметить даже по телерепортажам. Таким образом, 40-я армия ничего душманам «не подарила», и обвинять нас в этом совершенно неправомерно. Мы оставили только подготовленные и оборудованные жилые городки и административно-хозяйственные здания, которые по большей части были разграблены в первые же дни после подписания актов об их передаче. Мы забрали и имущество со своих складов, которые находились, в основном, в Пули-Хумри и Термезе.

- В связи с этим позвольте вставить реплику. Мой младший товарищ, бывший военный журналист Вадим Хуланхов, во второй половине 1990-х умудрился слетать в командировку в Афганистан к талибам. На свой страх и риск. Его сопровождал в Афганистане один из бывших полевых командиров. Разговорились о войне. Вадим не знал поначалу, на какой стороне воевал его добровольный «гид». «Да с вашими воевал, конечно же», — пояснил моджахед. «Ну, и как теперь? Не жалеешь? Смотри, всё разрушено, разграблено, всё брошено вокруг?» — задал вопрос Хуланхов. «Да кто же знал, что такое получится?» — сокрушенно вздохнул бывший полевой командир. Видите, как подтверждаются Ваши слова? Даже бывшие душманы со временем начали сожалеть о том, что не сохранили оставленные им городки и иную инфраструктуру…

- Да, очень интересный разговор был у твоего товарища с бывшим полевым командиром. Ну, что сказать? Сам знаешь, всё познается в сравнении. Да, при нас велись боевые действия, но в то же время в стране был какой-то порядок. Порой, не секрет, мы даже договаривались с полевыми командирами, и они в некоторых вопросах шли нам навстречу. Понимая, что лишние жертвы не нужны ни нам, ни им…



Генерал армии В.Ф. Ермаков и полковник запаса А.А. Колотило

- Виктор Фёдорович, в день вывода войск, что бы Вы пожелали всем участникам той войны?

- Наверное, прежде всего, здоровья. Ведь все участники войны в Афганистане — далеко не юноши. Пережитое, раны у многих, контузии дают о себе знать. Уходят люди, уходят… Вот мы вспоминали многих участников войны и всё оговаривались: «ныне покойный»… Это очень больно. Так что здоровья — в первую очередь. А ещё — крепить наше боевое братство, не забывать друг о друге, помогать друг другу. Помнить об ушедших, об их семьях. И ещё — жить в ладу со своей совестью, свято беречь свою честь ветеранов боевых действий. Ведь мы выполнили все поставленные перед нами задачи.