В российской военной историографии при описании событий Отечественной войны 1812 года большое внимание уделено её полководцам и героям: М.И. Кутузову, П.И. Багратиону, А.П. Ермолову, П.Х. Витгенштейну, Н.Н. Раевскому, Д.С. Дохтурову, М.С. Воронцову, Д.В. Давыдову, Ф.П. Уварову, М.А. Милорадовичу, М.И. Платову и другим. К сожалению, этого нельзя сказать о жизни и полководческой деятельности выдающегося российского военачальника той эпохи генерал-фельдмаршала Михаила Богдановича Барклая де Толли.

Непонятый многими современниками и малооценённый потомками, он надолго был отодвинут в тень, совершенно незаслуженно осыпаемый оскорбительными и пренебрежительными оценками. Однако перечеркнуть огромные заслуги полководца перед Отечеством как одного из его виднейших спасителей просто невозможно. По справедливой оценке К. Маркса и Ф. Энгельса, «он был бесспорно лучший генерал Александра, непритязательный, настойчивый, решительный и полный здравого смысла». «Стоическое лицо Барклая есть одно из замечательнейших в нашей истории», — подчёркивал Александр Сергеевич Пушкин.

Став в 1810 году военным министром Российского государства, Барклай де Толли сделал немало, чтобы подготовить страну и её армию к тяжёлым испытаниям в связи с ожидавшимся нашествием Наполеона Бонапарта. А когда враг вторгся на российскую землю, Барклай де Толли сумел осуществить единственно правильную военно-стратегическую линию. Его глубоко продуманная тактика отступления, пока русские армии были разъединены, и по другим причинам, при подавляющем превосходстве войск Наполеона полностью себя оправдала.

Во всех дореволюционных изданиях, включая словари и военные энциклопедии, утверждалось, что Михаил Богданович Барклай де Толли родился в Лифляндии в 1761 году. Новейшие исследования позволяют считать датой рождения будущего полководца 1757 год (13 декабря), что нашло отражение в недавно опубликованном библиографическом словаре об Отечественной войне 1812 года.

Его предки — шотландская фамилия Barclay of Tolly — переселились в Ригу в ХVII веке. Сын отставного поручика Барклай в семилетнем возрасте был записан капралом в Новотроицкий кирасирский полк (которым командовал его дядя Е.В. фон Вермелен), а в 1778 году получил чин корнета. В 1788—1789 гг. участвовал в штурме Очакова, Бендер и Аккермана, в 1790 году — в военных действиях в Финляндии. Был произведён в премьер-майоры и переведён в Тобольский пехотный полк с оставлением в звании майора. Получил первые военные награды.

В 1794 году, командуя батальоном, отличился при взятии Вильны и в других сражениях. В 1798 году произведён в полковники, а в 1799-м стал генерал-майором. Особенно отличился в 1807 году при Прёйсиш-Эйлау, который, по словам К. Маркса и Ф. Энгельса, он защищал «с величайшей доблестью», где был ранен разрывной пулей в правую руку выше локтя с раздроблением кости. Удостоенный нескольких высших боевых наград, Барклай де Толли получил звание генерал-лейтенанта. В 1806—1807 гг. участвовал в первой войне с Наполеоном.

Барклай де Толли разработал свой план действий против французской «Великой армии», основу которого составляло уклонение при крайне неблагоприятных условиях от генерального сражения и отступление в глубь страны. Он впервые высказал идеи этого плана в 1807 году во время встречи в Мемеле с известным немецким историком Бертольдом Нибуром, который посетил генерала в местном лазарете, где тот находился на излечении от полученных ран. Вот что записал Нибур со слов Барклая: «Если бы мне пришлось действовать против Наполеона, я вёл бы отступательную борьбу, увлёк бы грозную французскую армию в сердце России, даже на Москву, истощил бы и расстроил её и, наконец, воспользовавшись суровым климатом, заставил бы Наполеона на берегах Волги найти вторую Полтаву».

Те же мысли Барклай де Толли вскоре высказал Александру I, посетившему генерала в том же мемельском лазарете. Позднее, став военным министром, он представил императору особый доклад — «О защите западных пределов России», где, развивая ту же идею, указывал, что первое упорное сопротивление неприятелю необходимо оказать на оборонительных линиях Двины и Днепра. При этом основной базой борьбы явилась бы Москва, названная автором доклада «главным хранилищем, из которого истекают действительные к войне способы и силы». Следует отметить, что император Александр I первоначально вполне поддерживал взгляды растущего на его глазах талантливого военного деятеля. Но впоследствии их осуществление осложнилось принятием плана бывшего на службе в России прусского генерала-теоретика К.Л. Фуля, основанного на занятии укреплённого Дрисского лагеря и разделении 1-й и 2-й Западных русских армий в центральной части страны на многие километры одна от другой.

В 1808—1809 гг. Барклай де Толли снова оказался в Финляндии, возглавив 6-ю пехотную дивизию. В ходе Русско-шведской войны он совершил со своими войсками знаменитый переход по льду Ботнического залива (через пролив Кваркен) и занял шведский город Умео. Последствием этого явилось заключение мира со Швецией. Он стал генералом от инфантерии и был назначен главнокомандующим войсками в Финляндии и финляндским генерал-губернатором.

С началом вторжения «Великой армии» Наполеона на территорию Российской империи Барклай де Толли, назначенный ещё в марте 1812 года командующим 1-й Западной армией и вслед за этим — главнокомандующим, правильно оценил сложившуюся стратегическую обстановку, обеспечивая отход войск и избегая генерального сражения с превосходившими силами агрессора.

Сразу после нападения французских полчищ они развернули в первой линии на западной границе России 445 тыс. человек. Помимо этого Наполеон имел ещё около 150 тыс. солдат и офицеров во второй линии.

Русское командование смогло развернуть на западной границе менее 210 тыс. Остальные войска были расположены на южных окраинах страны — в Молдавии, на побережье Чёрного моря, на Кавказе, а также на русско-шведской границе и в глубине российской территории. Причём часть из них находилась в стадии формирования. Таким образом, Наполеон имел пока подавляющий численный перевес. Требовалось как можно скорее объединить 1-ю и 2-ю Западные армии.

25 июня Барклай де Толли написал императору: «Я не понимаю, что мы будем делать с целой нашей армией в Дрисском укреплённом лагере. После столь торопливого отступления мы потеряли неприятеля совершенно из виду, и будучи заключены в этом лагере, будем принуждены ожидать его со всех сторон». Александр I, который поддерживал план Фуля, не ответил на это письмо, дав тем самым понять, что приказ идти к Дриссе обсуждению не подлежит. 26 июня 1-я армия прибыла в Дриссу, а через три дня здесь состоялся военный совет, обсуждавший вопрос о дальнейших действиях. В присутствии императора Михаил Богданович высказался за то, чтобы до соединения с армией Багратиона никаких активных действий не предпринимать.

Поскольку пробиться к Дрисскому лагерю 2-й Западной армии генерала П.И. Багратиона не удалось, решено было отступать дальше, так как одной из главных тактических задач первого месяца войны продолжало оставаться соединение двух армий.

В начале июля Александр I, находившийся недалеко от района военных действий, посчитал необходимым покинуть армию и уехал в Москву. Он сообщил в Северную столицу председателю Госсовета фельдмаршалу Н.И. Салтыкову: «Решиться на генеральное сражение столь же щекотливо, как и от него отказаться. В том и другом случае легко открыть дорогу на Петербург»6.

21 июля по приказу Барклая был сформирован армейский летучий партизанский отряд под командованием генерала Ф.Ф. Винцингероде. Действия этого отряда положили начало партизанской войне на Смоленщине, а затем и на всей территории оккупированных противником районов России.

22 июля 1812 года 1-я и 2-я Западные армии всё же сумели, наконец, соединиться под Смоленском. В разгоревшихся здесь кровопролитных боях, упорно обороняясь, русские войска нанесли противнику больше потерь, чем понесли сами. И соотношение сил к моменту соединения русских армий в районе Смоленска теперь стало постепенно изменяться, но пока это соотношение (1:1,5) было не в пользу русских войск. Шансов на успех в генеральном сражении им явно не хватало. Поэтому 10(22) августа Барклай сообщал царю: «Во избежание риска преждевременного принятия боя, имея постоянно дело с неприятелем, превосходящим в силах, я постараюсь вместе с князем Багратионом уклониться от генерального сражения».