Многие ли из нас знают, где находится и чем знаменито село Дединово? Да я и сам был наслышан о нем весьма приблизительно. Однако именно здесь, на берегу Оки, триста с лишним лет назад был построен знаменитый корабль «Орел», положивший начало российскому Военно-морскому флоту. Первый корабль, на котором были государственные знаки отличия – герб и флаг государства Московского. Такова была воля царя Алексея Михайловича Романова по прозвищу Тишайший.
Правда, еще задолго до этого события русские были известны как отличные мореплаватели. Вот что об этом в конце XIX века писал британский морской историк Фред Томас Джейн. Известно, как амбициозны англичане в отношении своей истории, своего флота. И тем не менее британец свидетельствует:
«Русский флот, начало которого обыкновенно относят к сравнительно позднему учреждению, основанному Петром Великим, имеет в действительности большие права на древность, чем флот британский. За столетие до того, как Альфред построил британские корабли, русские суда сражались в отчаянных морских боях; и тысячу лет тому назад первейшими моряками были они, русские.
Тот флот умер, это, правда – он нашел свой конец в полнейшем уничтожении, – но народ, которому он принадлежал, бессмертен; и до наших дней путь ко всему восточному вопросу, и отсюда даже к вопросу Востока Дальнего, лежит по руслу, проложенному древними русскими судами».
Купцы XVII века знали толк в географии и быстро поняли, что намного проще и быстрее, а значит и выгоднее, отправлять шелк и другие товары не через Ближний Восток, а по русским землям – через Каспий и далее по Волге. Но в низовьях великой реки, в Астраханском царстве, было весьма неспокойно и купцов с дорогим товаром там нещадно грабили, чем наносили огромный вред государственной казне и международной торговле.
И тогда, чтобы обезопасить волжский шелковый путь, царь Алексей Михайлович повелел построить военный корабль, хорошо вооружить его и отправить в Хвалынское море (как тогда называли Каспий) для прикрытия купеческих караванов.
Дело государственной важности предстояло осуществить в Дединове на Оке. Строили в Дединове и челны, и струги, но готовили эти суда для походов лишь в одну сторону – вниз по Волге. А против течения им было не подняться. Поэтому сооружали такие «одноразовые» корабли из сырых досок, грубо, без отделки, зная, что там, куда они придут, их разберут на дрова или избы.
Государь же приказал построить современный корабль, который мог бы ходить и против ветра, и против течения, да еще при этом палить из пушек по неприятелю, нести на своем борту стрельцов, которые по сути были первой на Руси морской пехотой.
Начинать приходилось с нуля, и царь Алексей Михайлович призвал на помощь иностранных корабелов. Прибывшие со Сведеном в Москву четыре человека были: «корабельщик Гельт, кормщик и плотник Вилим ван ден Стрек, кормщик Тимофей ван ден Стрек и работный корабелный человек Минстер».
Под руководством Ван Сведена в Дединове и начали местные плотники небывалое дело – строить большой военный морской корабль-фрегат.
Государевым оком проекта стал один из лучших умов того времени боярин Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Он же был и инициатор развития торговых отношений с Персией. Он же ратовал за возврашение России земель Ингрии и Карелии, а также за присоединение к ней Эстляндии и Лифляндии, понимал важность для России обладания Амуром, хлопотал о начале торговли с Индией и даже снарядил туда посольство. Этот подлинно государственный муж и неоцененный в полной мере подвижник и стоял у истоков русского военно-морского флота.
Итак, общее руководство по «ведению корабельного дела» возложено было на боярина А.Л. Ордина-Нащокина. Руководителями работ были также полковник русской службы голландец Корнелиус ван Буковен и московский дворянин Яков Леонтьевич Полуехтов.
Отдельно шла речь о вооружении корабля. Ван Сведен просил прислать в Дединово «8 шестифунтовых и 4 четырехфунтовых пушек, 40 мушкетов, 40 пар пистолетов, 40 бердышей». А кроме того, «16 мешков для носки пороха и пуль, 16 деревянных или жестяных ящиков, для носки пушечных зарядов, и стопы толстой бумаги на пушечные заряды, пороху, свинцу, фитиля и ядер, в том количестве как понадобится – железа, угля и пр.».
Осенью 1667 года в Дединове началась работа. Но прежде боярину Ордину-Нащокину надо было найти строителей - плотников и кузнецов. Наиболее подходящими были, конечно, местные, дединовские «рыбные ловцы», знавшие блочное строение челнов и стругов.
В дополнение к тому, что нашли по дединовским дворам, необходимо было доставить на верфь еще 120 сухих сосновых брусов или бревен, длиною «в 9 и 10 сажен, а толщиною в 9 и 10 вершков» (примерно 20 м в длину и почти полметра в ширину). Посланные за этим материалом люди объездили Коломенский и Рязанский уезды и вверх по реке Цна до Мещеры, и вниз по Оке до Солотчи, но нигде подходящего леса не нашли, о чем и донесли в Москву. Царь Алексей Михайлович пристально следил за ходом строительства и тут же отдал Буковену новое распоряжение о поиске и доставке нужных материалов.
Новое непривычное дело постоянно сталкивалось с инерцией людей и сопротивлением бюрократии. Несмотря на царские указы, препятствия и задержки возникали на каждом шагу.
Так, коломенский кабацкий голова Щуров, которому был велено внести из казенных сборов 500 рублей на первоначальные расходы, сообщал, что у него «денег нет и к карабелному делу дать нечего».
Даже Пушкарский приказ и тот, когда речь зашла о доставке в Дединово канатов, блоков и подъемных машин, не торопился выполнять высочайшие распоряжения: «Канаты и векши (блоки. – Н.Ч.) есть, и то надобны к подъему нового большого Успенского колокола; а подъемов нет, и послать к корабельному делу нечего».
14 ноября 1667 года корабль «Орел» был заложен. К килевому брусу стали крепить шпангоуты – «кривые дерева». Одновременно начали строить и вспомогательное судно – яхту, а затем две шлюпки и бот. После трех месяцев работ на верфи Полуехтов доносил царю:
«Мне, холопу твоему, велено, государь, корабли делать наспех, чтоб к весне были готовы. И у меня, холопа твоего, корабль и яхту делают, a у корабля, государь, дно и стороны основаны, и кривые деревья все прибиты, и на верх на корабль брусья ростирают, а лесу у меня, холопа твоего, куплено и что отписано на тебя, великого государя, с карабль и с яхту будет, и смолы и дегтю и конопати, и сала у меня, холопа твоего, куплено ж».
Во все времена строительство корабля было очень сложным инженерным предприятием. Именно судостроение вызывало к жизни новые промышленные отрасли. Несмотря на то что «Орел» был всего-навсего парусным судном, его сооружение потребовало множества разнородных материалов: чугуна, свинца, меди, олова, железа, парусины, разнообразной древесины, пеньки, дегтя, нефти, смолы, щетины, сала, кожи, бумаги, шелка, слюды, стекла... Все это доставлялось в Дединово по мере надобности. Все это оживляло добычу, промышленное производство, развивало ремесла в Московском царстве.
Тем временем решено было опробовать годность тульских пушек. Собралась комиссия из голландских специалистов во главе с Бутлером. Пушки палили исправно, в окнах дединовских изб дребезжали стекла. Бутлер послал депешу в Кремль: «Пушки оказались все целые и на яхту годны».
Это произошло 24 апреля 1669 года, именно этот день можно считать днем рождения морской артиллерии. И сразу же последовал царский указ: «Караблю, которой в селе Дединове сделан вновь, прозванье дать Орлом, и поставить на носу и на корме по орлу и на знаменах и на яловчиках (вымпелах) нашивать орлы же».
Если первоначальный замысел и финальная «точка» в создании «Орла» исходили от русского царя Алексея Михайловича Романова, то в постройке корабля принимала участие вся Россия – от Дорогобужа до Урала, от Нижнего Новгорода до Тулы.... За границей были закуплены 4 молота, 2 железных домкрата, различные пилы и другие инструменты, что позволило впервые ввести малую механизацию в кораблестроительные работы.
Непосредственно руководили делом подьячий Степан Петров, московский дворянин Яков Полуехтов, а советником был астраханский кормчий Даниил Тарпыков.
Среди прочих припасов, которые истребовал Ван Сведен для постройки фрегата, были не совсем обычные: 30 аршин киндяка (шелковой ткани) для изготовления знамени «на переднее лежачее дерево, что на носу» (бушприт), 12 аршин киндяка «на долгое узкое знамя» (вымпел), а также 155 аршин тафты «на знаменаж для украшения корабля» (флаги расцвечивания).
Насчет флагов Ван Сведен давал особое пояснение: «Цветами те киндяки как великий государь укажет: только на караблях бывает которого государства карабль, того государства бывает и знамя», в то время «те знамены роспускают; а на тех знаменах писать, что великий государь укажет».
И Алексей Михайлович указалцвета для флага: белый, красный и синий. Геральдисты до сих пор спорят, что имел в виду царь, какую символику он видел в этих цветах. Но что бы они ни говорили, а белый цвет во все времена означал чистоту, благородство, свободу; синий ассоциируется с синевой моря и неба; красный - цвет солнца и радости, борьбы и крови.
Таким образом, речь шла об общегосударственном флаге, по которому иностранцы могли определять, что корабль (а это частица государства) принадлежит России. Кроме флага, на нем был помещен символ государственного герба - орел, тождественный названию судна. Таким образом, впервые знаки государственной символики России появляются на корабле «Орел».
Весной 1669 года «Орел» вместе с небольшой флотилией построенных в Дединове малых судов – яхтой, двумя шлюпками и ботом – стоял на якоре в полной готовности к большому плаванию.
Полуехтов готов был выйти, не мешкая, пока высокая вода позволяла преодолевать отмели, но задерживал тульский воевода, не приславший вовремя корабельные пушки с ядрами. Решили не рисковать безопасностью хода, а пушки послать вдогонку из Тулы в Нижний Новгород, там и вооружиться.
7 мая «Орел» снялся с якоря и в сопровождении флотилии малых судов двинулся по Оке в Нижний Новгород.
До Нижнего первая русская эскадра добралась без особых приключений. Корабль хорошо управлялся, глубины позволяли проходить над отмелями, ветер, впрягшись в паруса, гнал фрегат на восток, а потом его подхватил сильный бег Волги, и скорость приросла еще и течением могучей реки. Плавание проходило благополучно с помощью «провожатых» – лоцманов, местных рыбаков, которые хорошо знали судовой ход.
Нижний Новгород пришлось оставить 13 июня, так до конца и не получив все, что полагалось, а главное – пушек с ядрами. Плавание по Волге было не так благополучно, как по Оке. На пути от Васильгорода (ныне Васильсурска. – Ред.) к Козьмодемьянску «Орел» несколько раз садился на песчаные косы, поскольку в разгар лета вода пошла на убыль. Из-за посадок на мель потеряли три якоря и парус.
В Чебоксарах сменили лоцманов, вместо нижегородских «провожатых» пришли местные. Они-то и лавировали между отмелями.
В Казани дединовские мореходы получили весь огневой припас. Из Нижнего пришел струг с пушками и ядрами. В Казани же на борт поднялись тридцать пять нижегородских стрельцов, первый отряд русской морской пехоты. В их задачу входило защищать корабли от нападений неприятеля как с берега, так и с воды.
Прибытие «Орла» в Казань стало событием для местных жителей. Многие впервые видели такой большой да еще трехмачтовый корабль с русскими флагами и русским орлом на полотнищах.
Встречать мореплавателей прибыли и сам казанский воевода князь Трубецкой, и митрополит Казанский и Свияжский Лаврентий, и сотни горожан.
...Все было на этом длинном пути до Астрахани: и буйные ветры, и бури, и посадки на мели. Лето выдалось неспокойным, грозовым. Иногда из-за непогоды приходилось отстаиваться в затонах по нескольку суток. На одном месте потеряли еще один якорь, четвертый по счету.
Тем не менее военная экспедиция, не потеряв ни одного судна, добралась до Астрахани. 24 августа «Орел» встал на якорь в виду города. Якорь бросали под залпы всех орудий. Так голландцы выражали свою радость окончанию долгого и опасного путешествия. Три с половиной месяца прошло после отбытия из Дединова.
Итак, в устье Волги прибыла немалая морская сила: трехмачтовый фрегат длиною в одиннадцать русских сажень, вооруженный 22-мя железными пушками разного калибра тульского литья.
Корабли простояли в Астрахани почти десять месяцев. К тому времени торговля с Персией была прервана разбойничьим набегами казаков Степана Разина. Атаман нещадно грабил купеческие караваны на суше и на море. Посланные на его усмирения войска были разбиты и не раз. В сентябре 1669 года Разин, получив прощение от московского царя, объявился в устье Волги. Но прошло некоторое время, и ситуация резко изменилась. Помилованный царем Разин счел эту милость слабостью московского правительства. Он уходит на Дон, набирает новые ватаги и идет с ними на Кубань и реку Куму, где стал разорять татарские и калмыцкие улусы, русские города и села. Приступом взял Царицын и Черный Яр, а в первых числах июня 1670 года снова подступил к Астрахани, поставив свой атаманский шатер при Жареном Бугре. Крепость Астрахань была окружена крепкой каменной стеной и защищали ее 12 тысяч стрельцов под командованием опытного воеводы князя Ивана Семеновича Прозоровского.
Шансов взять такую крепость у Разина почти не было. Но «подметные письма» атамана вызвали брожение среди стрельцов, нашлись изменники, которые не только не стали отражать приступ казаков, но и ударили в спину своим однополчанам.
Штурм начался в роковой день – 22 июня 1670 года. Верные присяге стрельцы во главе с князем Прозоровским отчаянно сопротивлялись несколько часов. Но силы были неравны, бунтари схватили Прозоровского и проткнули копьем, а затем сбросили с башни.
Судьба самого «Орла» до сих пор не выяснена. Долгое время считалось, что разбойники Разина его сожгли. Но есть ценнейшие свидетельства астраханского воеводы окольничего Матвея Степановича Пушкина о том, что к 1671 году «прислан с верху в Астрахань корабль да полукорабелье и стоят в Кутумове реке... а что каких корабельных припасов было, того в приказной полате не сыскано, потому что в смутное время от воровских казаков приказные полаты писма все изодраны».
Совершенно очевидно, что припасы были разграблены, а пушки пошли на вооружение разинского войска.
Но как ни печально закончился поход малой флотилии к Хвалынскому морю, богатырская идея морского судостроения и военного флота пустила корни в сознание многих государственных мужей. Так, Посольский приказ вошел в Боярскую думу с предложением строить в России морские корабли не только для нужд своего флота, но и для продажи их в иные государства, то есть на экспорт.
Идеей создания российского флота вдохновится сын Алексея Михайловича Петр Великий и дарует кораблям новый флаг – Андреевский. В предисловии к Морскому уставу 1720 года самодержец так оценивает начинание своего отца: «И хотя намерение отеческое не получило конца своего, однако ж достойное оно есть вечного прославления; понеже и довольно нам являет, какого духа был оной монарх, и от начинания того, аки от доброго семене произошло нынешнее дело морское».
Авторитет дединовских плотников был таков, что царь Петр призвал их на Адмиралтейскую верфь в Петербург.
За триста с лишним лет после первого похода корабля в Хвалынское море в истории нашего флота было более сорока кораблей, которые носили славное имя «Орел», данное в честь герба российского государства. И сегодня два корабля с этим именем находятся в боевом строю.
Это атомный ракетный подводный крейсер «Орел» на Северном флоте и пограничный сторожевой корабль на Тихом океане.
От судостроительной верфи не сохранилось сегодня ничего, правда, дубовая роща рядом с селом, конечно, помнит первых лесорубов-корабелов. Дединово гордится своим музеем, и на то есть все основания. Из всех сельских музеев страны этот, наверное, самый профессиональный. И конечно же, целый зал посвящен знаменитому фрегату «Орел», который представлен великолепным макетом. А на берегу Оки установлен приметный памятный знак в честь первого военного корабля России.
Много сегодня кадетских школ и корпусов по стране, почти в каждом городе есть. А дединовский морской кадетский корпус – на особинку. Здание кадетского корпуса стоит на берегу Оки, на улице Красных Зорь. На развитие морской школы-интерната в 2012 году было выделено 18 миллионов рублей, в 2013 году — еще более 60 миллионов рублей. На эти средства провели капитальный ремонт в школе, построили новый спортивный зал и хоккейную коробку. Кадеты получили новую форму, был обустроен причал, приобретены рафты, ялы, байдарки и многое другое.
Известный дореволюционный историк русского флота Н.Д.Каллистов справедливо отмечал: «Мореходство привело Россию к христианству. Обращение в христианство началось с первых же морских походов Аскольда и Дира, и началось под влиянием… близкого общения с Византией. Последующие морские походы укрепляли это общение, и восьмой поход князя Владимира сделал христианство русской государственной религией».
Дальнейшая история показала, что мореходство, выход на просторы мирового океана привели Россию к статусу великой мировой державы.
Автор:Николай Черкашин
Источник: http://www.stoletie.ru |
