12 января 2018 года - 115 лет со дня рождения отца русской атомной бомбы и 111 лет отцу русского ракетостроения

Иногда в жизни бывают такие совпадения, что остаётся лишь раздумывать – случайно ли это? 12 января 1903 года в городе Симе Уфимской губернии родился будущий академик Игорь Васильевич Курчатов (1903–1960), трижды Герой Социалистического Труда, научный руководитель советского атомного проекта. А 12 января 1907 года в Житомире родился будущий академик Сергей Павлович Королёв (1907–1966), дважды Герой Социалистического Труда, руководитель советских ракетных работ.

С этими двумя именами теснейше связано создание советского ракетно-ядерного щита.
Под руководством Курчатова были созданы первые атомные и водородные бомбы, а под руководством Королёва была разработана «семёрка» – межконтинентальная баллистическая ракета Р-7. Но уже никак не совпадением, а логикой эпохи объясняется то, что два выдающихся сына России работали в одной упряжке, отводя от Родины угрозу атомных бомбардировок США и закладывая основы гарантированного сдерживания агрессии против России.
При этом фигура Курчатова олицетворяет собой ликвидацию атомной монополии США.

Руководителем атомного проекта Курчатов стал с самых первых дней его зарождения – с 1943 года, но вся предыдущая биография учёного вела его к этому и была подготовкой к главному делу жизни – превращению Советского Союза в великую ядерную державу. 5 марта 1938 года группа ведущих сотрудников Ленинградского физико-технического института Наркомата машиностроения СССР направила председателю Совнаркома СССР В.М. Молотову письмо, начинавшееся со слов: «Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович! Научные работники Ленинградского физико-технического института обращаются к Вам с просьбой помочь в разрешении вопроса, имеющего большое значение для советской науки. Речь идёт о развитии исследований в области строения атомного ядра и о технической базе этих работ…»
Учёные писали о необходимости строительства в СССР циклотрона (в США их было пять, в Англии и Франции они строились), и поставленные вопросы убедительно свидетельствовали о том, что отечественная наука обретает первоклассные качества, выходит на мировой уровень. Среди подписавших письмо были такие будущие корифеи советской атомной физики, как А. Алиханов, Д. Скобельцин, Л. Арцимович, А. Алиханьян, Б. Джелепов, Я. Френкель, но второй – сразу после подписи директора ЛФТИ академика А. Иоффе – стояла подпись Игоря Курчатова. И – по праву. К тому времени Курчатов вполне проявил себя в обеих своих ипостасях: и крупного учёного, и перспективного организатора научных работ.

Он начал работать в ЛФТИ с 1925 года – на первых порах ассистентом. С 1933 года Игорь Васильевич – начальник отдела ядерной физики, с 1934 года – начальник отдела физики ядра, с 1936 года – зав. лабораторией ядерных реакций. В 1939 году под его руководством вводится в строй первый в СССР циклотрон Радиевого института и создаётся самый крупный в Европе циклотрон в ЛФТИ. В 1940 году под его руководством Г.Н. Флёров и К.А. Петржак открыли самопроизвольный распад ядер урана.
После начала войны Курчатов был откомандирован на действующий флот, где в 1941–1942 годах проводил работы по защите кораблей от магнитных мин, будучи также научным консультантом Главного управления ко­раб­лестроения ВМФ. А 10 марта 1943 года он назначается начальником специальной Лаборатории № 2 – зародышевой структуры всех советских атомных работ. Это был не просто удачный, но безошибочно верный выбор. Ещё в 1940 году «папа Иоффе» предлагал возложить руководство возникающей урановой проблемой на 38-летнего Курчатова «как лучшего знатока воп­роса».
О Курчатове написано много, но приведу отрывок из предисловия известного физика-оружейника Героя Социалистического Труда Льва Феоктистова к первому тому сборника документов и материалов «Атомный проект СССР» под редакцией Л.Д. Рябева: «О И.В. Курчатове часто говорят как об организаторе науки и атомной промышленности. В этом есть что-то недосказанное. Курчатов прежде всего выдающийся учёный, на которого страна возложила великую миссию. Почитайте его многочисленные письма в правительство, отчёты, обращения в разведку, и перед вами возникает образ человека, который уже тогда, на самой ранней стадии, всё понимал и очень чётко формулировал. На него и ни на кого другого была возложена ответственность выбора (тогда далеко не однозначного) того кратчайшего по времени пути, который ведёт к цели».
Время действительно было решающим фактором. Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 года и порождённая их успехом политика «атомного» шантажа США наглядно показали, что может ждать уже советские города в том случае, если Россия в кратчайшие сроки не обретёт собственный ядерный щит и меч возмездия. Атомный проект СССР был коллективным подвигом миллионов людей, так или иначе с ним связанных, но и работа его научного руководителя тоже была подвигом – не только научным, но и гражданским. Ключевым моментом в обеспечении успеха оказывалось создание производства «продукта» – оружейного плутония. Курчатов осуществлял общее научное руководство атомными работами и был также научным руководителем плутониевого комбината № 817 на Урале.
24-10-01-18И вот что 24 июня 1948 года сообщал заместителю Председателя Совета Министров Союза ССР товарищу Берия Л.П. – куратору атомного проекта и председателю Спецкомитета – уполномоченный СМ СССР на комбинате № 817 генерал И.М. Ткаченко: «Академик Курчатов И.В. игнорирует иногда все правила безопасности и предосторожности (особенно когда что-либо не ладится)… Товарищ Славский Е.П. (главный инженер комбината, позднее министр МСМ, трижды Герой Социалистического Труда. – С.Б.) ведёт себя ещё более неосмотрительно. Так, 21 июня товарищ Курчатов спустился на лифте на отметку минус 21 метр в помещение влагосигнализаторов в то время, когда активность в нём была свыше 150 допустимых доз. Прикреплённые к нему работники охраны МГБ, не будучи на сей счёт проинструктированными, а сотрудники радиометрической службы, преклоняясь перед его авторитетом, не препятствовали тов. Курчатову… Так как его посещения заражённых мест не вызываются никакой необходимостью, я лично просил тов. Курчатова быть в дальнейшем более осмотрительным… Прошу Ваших указаний…»

И Берия лично и строго предупреждал «нарушителей» – во имя их же здоровья. Но Курчатов не берёг себя. В 1949 году была успешно испытана первая советская атомная бомба РДС-1, в 1953 году – первая водородная бомба РДС-6с, а в 1960 году атомная отрасль потеряла свою живую легенду – Курчатова, так хорошо всем известного Бороду. Игорь Васильевич скончался 7 февраля в Барвихе, во время спокойного разговора на лавочке один на один с Юлием Борисовичем Харитоном – научным руководителем «Арзамаса-16». Ещё 12 января они вместе отмечали пятьдесят седьмой день рождения Игоря Васильевича, а менее чем через месяц Курчатова не стало. В 1959 году он выступил на XXI съезде КПСС и, как бы подводя итоги испытательной «сессии» 1958 года, сказал: «Советская Армия получила ещё более мощное, более совершенное, более надёжное, более компактное и более дешёвое атомное и водородное оружие». Но отныне Игорь Васильевич уже не мог реализовать свои замыслы, и не только в сфере обороны. Его выступление в Англии в 1956 году о работах в СССР по управляемому термоядерному синтезу произвело сенсацию далеко за пределами научного сообщества.
Неожиданный уход из жизни Курчатова стал для всех ядерщиков огромной утратой – как профессиональной, так и личной. Много позднее выдающийся советский конструктор ядерного оружия профессор Д.А. Фишман, Герой Социалистического Труда, которому Игорь Васильевич вручал в 1959 году Ленинскую премию, написал: «Нет, Игорь Васильевич вспоминается не через бытовые и другие мелочи, а прежде всего своей огромностью во всём: как крупнейший учёный, как Гражданин и Человек… Невиданная целеустремлённость, масштабность и чёткость мышления, особая прозорливость, требовательность к себе и другим, умение слушать и разговаривать метко, уверенно и убедительно создавали исключительно творческую атмосферу, подчинявшую и мобилизовывавшую всех вокруг него на разрешение самых трудных и головоломных задач. Игорь Васильевич умел увлечь как никто другой и поэтому стал безусловным лидером с непререкаемым авторитетом на всех уровнях… Подкупающая умная полуоткрытая улыбка, искрящийся и пытливый взгляд, оригинальная борода делали весь его облик невероятно одухотворённым и красивым, заставлявшим невольно любоваться им даже во время самых серьёзных разговоров. А беседы, которые он часто вёл прямо на рабочем месте, носили такой характер, что создавалось чувство товарищества, как будто бы к тебе пришли посоветоваться или по-хорошему посоветовать».
Если посмотреть на судьбу Курчатова не через призму наград и должностей, а по существу, то становится ясно, что все годы его сознательной жизни были для него прежде всего годами непрерывно возрастающей ответственности и нагрузки. Награды были лишь производными от этой нагрузки, естественным результатом огромных усилий, венцом которых стала безопасность Родины, гарантированно защищённой ядерным щитом.
Источник: http://www.redstar.ru