Минуло пять лет после стремительного завершения победоносного похода войск Северо-Кавказского военного округа и Воздушно-десантных войск по долинам и холмам Грузии, большей частью по той ее территории, которая вскоре стала независимым государством. Мы намеренно не употребили здесь слово «война», поскольку в официальных документах она таковой не названа – всего лишь «операцией по принуждению Грузии к миру». Операцией с боевой стрельбой, с применением авиации, артиллерии и других средств вооруженной борьбы. И разумеется, с жертвами. Именно поэтому мы назовем события, о которых рассказывается в этой статье, войной. Ведь когда гремят артиллерийские залпы, в боевых порядках выступают войска и гибнут люди, это и есть война.

Говоря о предыстории вооруженного конфликта 2008 года на Южном Кавказе, следует напомнить, что в начале 90-х уже имели место кровопролитные бои между грузинской армией и слабо организованными отрядами жителей Абхазии и Южной Осетии. Тогда вооруженные конфликты удалось купировать благодаря решительной позиции России, добившейся решений глав СНГ о прекращении огня и введении миротворческих частей на линии разграничения противоборствующих сторон. Отметим, что все принятые решения имели надлежащий правовой статус. Однако эти меры только притушили пламя межнациональной вражды, но по большому счету не удовлетворили ни грузин – с одной стороны, ни население Абхазии и Южной Осетии – с другой. Первые не хотели да и не могли мириться с потерей юрисдикции над мятежными территориями, а вторые эту юрисдикцию отвергли, как они заявляли, навечно.

Учения велись, о будущей войне знали

Ситуация «ни мира, ни войны» сохранялась без малого 20 лет. За это время в регионе произошли перемены, радикально изменившие военно-политическую обстановку.

Во-первых, две чеченские кампании оставили после себя очаги нестабильности в виде нарастающей террористической активности в национальных республиках Северного Кавказа. Во-вторых, подчеркнем это особо, большая часть населения Абхазии и Южной Осетии получила российское гражданство. И в-третьих, президентом Грузии стал Михаил Саакашвили с откровенно антироссийской политикой.

То, что война будет, знали все военные руководители, были известны примерные сроки ее начала. Разрабатывались и соответствующие планы. В этой работе я принимал активное участие, так как исполнял тогда обязанности начальника Генерального штаба вооруженных сил Республики Абхазия (РА). Проведя блестящую и сложную операцию, наша военная разведка заполучила план нападения грузинской армии на Абхазию. С разрешения высшего руководства я ознакомил с ним российских и иностранных журналистов, аккредитованных при Министерстве обороны РА. Показал им оперативные материалы, назвал и сроки начала войны: конец июля – начало августа 2008 года.

Так что предполагать, будто высшие должностные лица Минобороны РФ, включая тогдашнего министра Сердюкова, не имели этих сведений, означало бы выказать высшую степень пренебрежения к специалистам Главного разведуправления Генштаба ВС РФ.

Боевая подготовка российских войск, дислоцированных в непосредственной близости к районам предстоящих боев, велась на протяжении нескольких лет. Ежегодно проводились учения «Кавказ», к которым привлекались не только части Северо-Кавказского военного округа, но и корабли Черноморского флота, Каспийской флотилии, авиация, Войска ПВО, внутренние войска МВД России, подразделения МЧС РФ и Погранвойск ФСБ РФ, личный состав органов внутренних дел.

Вопросов осталось много

В июле 2008 года грузинская армия вышла из казарм и мест постоянной дислокации для того, чтобы провести самые масштабные с момента объявления независимости войсковые учения «Мгновенный ответ». Разведданные говорили о том, что грузинские командиры со всей серьезностью отнеслись к выполнению поставленных учебно-боевых задач. Готовились всерьез, но в реальной обстановке получилось не так, как на учебных местах. Об ошибках и просчетах грузинского командования в ходе пятидневных боевых действий написано и сказано много. Но на самый простой вопрос мы нигде не нашли ответа: почему грузинские части не заняли высоты, господствующие над южной оконечностью туннеля под Рокским перевалом? Ведь для этого было достаточно двух артиллерийских батарей и роты армейского спецназа. Почему наконец не взорвали сам тоннель, надежно изолировав Южную Осетию от России?

Но и к высоким чинам за северными склонами Большого Кавказского хребта вопросов не меньше.

Повторю: высшее руководство России было заранее извещено о близости и неизбежности военных действий на Южном Кавказе. Так что же не сработало в военном организме Российской армии? Почему со стороны должностных лиц высокого уровня имело место заявление: дескать, опоздали, потеряли сутки, возможно, даже двое, промедлив с введением в действие утвержденного заранее плана. Кое-кто даже обвинил в этом старшего воинского начальника, то есть Верховного главнокомандующего. А отдельные выдающиеся стратеги на весь мир раструбили главную претензию, адресованную российским военным: почему в первые же часы после нападения грузинских частей на Цхинвал не был сброшен наш десант? Дескать, 76-я дивизия ВДВ была уже знакома с театром военных действий и находилась в боевой готовности, осталось только отдать приказ.

Эти деятели либо не знали, либо делали вид, что не знают – именно на такой сценарий противник, по всей видимости, и рассчитывал. Дело в том, что силы и средства ПВО Грузии были готовы отразить атаки авиации российских ВВС. Радиолокаторы пассивной разведки «Кольчуга-М» получали картину воздушной обстановки, передавали координаты целей находившимся в засаде ЗРК «Бук-М1» и «Оса-АК/АКМ», которые делали пуски ракет по нашим самолетам. И надо признать, успешные пуски. В первые два-три дня воздушное пространство над Южной Осетией противник надежно и тактически грамотно прикрывал. Представьте, что российские самолеты попытались бы сбросить десант. Они близко бы не подлетели к Цхинвалу, были бы сбиты в двух-трех километрах от границы. Так и случилось с нашими летчиками, которые с 8 по 10 августа выполняли боевые задачи в «свободном полете» в зоне действия грузинской ПВО, неся при этом необоснованные и ничем не оправданные потери. Между прочим особенно странной выглядит потеря тяжелого бомбардировщика Ту-22М3. Как и зачем самолет стратегической, а не фронтовой авиации вообще оказался в зоне боевых действий над Южной Осетией? Неужели готовился сбросить ядерный боеприпас?

Почему же сложилась такая ситуация? Отвечу. Специалисты знают, что при построении воздушного эшелона перед нанесением авиационного удара первыми идут самолеты разведки, затем работает авиация подавления средств радиолокационной разведки, наведения и управления систем противника. И только за ними следует ударная авиация. После авиаударов проводятся доразведка и принятие решения на повторный удар авиации. Однако этого сделано не было, и столкновение с грузинской ПВО стало болезненным испытанием для нашей авиации. В то же время авиация Грузии свободно выполняла боевые задачи над столицей Южной Осетии.

Судя по всему, наша радиотехническая разведка не работала или работала безобразно. Если бы действовала как надо, то можно было легко определить местонахождение командных пунктов противника всех уровней и нанести по ним удары на первом же этапе вооруженного конфликта.

Вызывало, мягко говоря, изумление то, что с российской стороны не были задействованы никакие средства радиоэлектронной борьбы. Все, повторяю, все штабы грузинских подразделений свободно пользовались радиоэфиром, беспрепятственно ставили задачи войскам на перемещение, передавали координаты расположения российских частей 58-й общевойсковой армии и миротворческих сил.

Приведу некоторые выписки из радиоперехватов.

08.08.08. 11.47:

– «Дельта», я «Браво». Сейчас полетели наши вертушки, они начнут бомбить.

– Остановить артиллерию! Всем подразделениям! Работает пока авиация! Будут бомбить везде, помогут всем!

– «Браво», я «Дельта». После того как наша авиация завершит свою работу, нужно будет срочно начать бомбить по координатам 16800, 79700.

– «Альфа», я «Кило». Батальон находится в Никози, артиллерия находится на позициях.

– «Браво» – всем, всем! В воздухе находятся наши борты разного вида, они работают, по ним огонь не открывать.

– «Кило», я «Альфа». Свяжитесь с командиром. Ваш личный состав должен выдвинуться в сторону Никози и усилить позиции. Когда авиация завершит работу, пусть артиллерия начнет массированный обстрел, там наших нет.

– «Браво», я «Эко». Координаты 16800, 79050…

– Послушай, сейчас начнет бить артиллерия.

– «Дельта», я «Браво». Координаты 16800, 79900.

08.08.08. 12.18:

– «Эко», я «Браво». Не страшно, если по этим координатам ударят? Может, сделать 79800?

– «Альфа», я «Браво». Координаты 13900, 74900. Большая концентрация противника. Очень много бронетехники и личного состава.

– «Дельта», я «Браво». От данной точки на 100 метров в сторону Цхинвала срочно бомбить...

– … на 800 метров ниже «Эко» стоит от этих координат. Бейте по данным координатам, а потом «Эко» даст поправку. Начинайте бомбить.

– «Эко», я «Браво». Сейчас начнет бомбить артиллерия.

Да, можно только удивляться, почему эфир был свободен для радиообмена группировок противника, а наши подразделения радиоэлектронной борьбы даже не пытались препятствовать работе вражеских штабов? И такое недопустимое положение сохранялось трое суток: с 8 по 11 августа.

Не обошлось без ошибок

Отдельно скажу о миротворческих силах. Расположенные вдоль линии разделения сторон грузино-осетинского конфликта силы были миротворческие, однако вооружены стрелковым оружием: пулеметами, автоматами, снайперскими винтовками, гранатометами. Имелись также бронетранспортеры, боевые машины пехоты. Вооружение достаточно серьезное, и при умелом его применении, особенно в горной местности, войска способны задержать даже превосходящего противника на длительное время и нанести ему серьезный урон. Примеров в истории войн достаточное количество. Каждый окончивший военное учебное заведение знает порядок действий в такой обстановке. Судя по произошедшим событиям, плана взаимодействия миротворческих сил с вооруженными силами Южной Осетии не было или он не был введен в действие. В итоге российские миротворцы понесли потери в живой силе и технике.

Сказанным далеко не исчерпан перечень ошибок и несуразиц в действиях российского командования. Например, при совершении марша российскими войсками не соблюдалась дистанция между подразделениями и машинами. Именно поэтому одним огневым налетом противника была уничтожена наша минометная батарея. На марше отсутствовало походное охранение, в том числе боковые походные заставы. В результате грузинские диверсанты беспрепятственно напали на подвижной пункт управления 58-й армии и был тяжело ранен ее командующий. Наши колонны шли без воздушного прикрытия. Авианаводчики не работали, а скорее всего их и не было. Непростительная небрежность, ведь любой курсант без запинки ответит, что одной из важнейших задач на начальном этапе боевых действий является срыв воздушно-наступательной операции противника и в конкретной ситуации – отражение массированных авиационных ударов. Правда, грузинская авиация оказалась неспособна нанести массированные авиаудары по нашим незащищенным войскам. Однако же все могло произойти иначе, если бы противник поднял в воздух всего два-три звена штурмовой авиации.

На протяжении всей операции в Южной Осетии и в ходе предшествовавшей ей боевой подготовки войск никак не отрабатывались вопросы скрытия, имитации, демонстрации, дезинформации.

Далее. Артиллерия на огневых позициях развертывалась прямо на маршрутах движения, где дистанция между орудиями, боевыми машинами не превышала 10 метров. Удар штурмовой авиации – и потери были бы запредельными.

События августа 2008 года застали меня, как я уже говорил, в должности начальника Генштаба вооруженных сил Республики Абхазия.

8 августа в 0.35 я вышел на связь с президентом непризнанной тогда Республики Южная Осетия Эдуардом Кокойты.

И, конечно, первый вопрос: «Обстановка?».

Ответ: «Сложная, брат мой. Очень сложная. Идут».

Второй вопрос: «Минные поля на основных направлениях установлены?».

Ответ: «Передаю трубку министру обороны».

Министр обороны на этот же вопрос: «Передаю трубку начальнику Генерального штаба».

Ответ начальника Генерального штаба: «Нет! Не установили».

Вопрос: «Товарищи командиры, а вы готовились? Хоть к чему-то готовились?».

Ответ дала жизнь, его уже не изменить – он вошел в историю. И этот ответ: «Нет! Не готовились! Надеялись на авось, что русский Ванька с автоматом наперевес все уладит».

И правда, Ванька уладил. Грудью встал и отстоял для осетин их землю. Так же, как для болгар, армян, чехов, евреев и многих других народов, всех не перечесть. Если кто-то забыл или кривляется, придуриваясь, что не помнит, то не грех и напомнить.

Действовали по плану

Задолго до августа 2008 года мной как начальником Генштаба ВС РА было разработано несколько вариантов плана применения сил и средств, планов войны. Министр обороны РА генерал армии Мираб Кишмария подал на утверждение президенту как главнокомандующему один из них, в котором предусматривалось переходить в наступление только после нанесения максимального и достаточного ущерба противнику ударами авиации и огнем артиллерии. Этому варианту было отдано безусловное предпочтение, так как он создавал условия для победы с минимальным числом потерь среди личного состава.

Даже когда 12.08.08 я доложил: «Передний край чист. Враг бежит», последовала команда: «По этим же объектам нанести дополнительный удар авиации, нанести массированный огневой налет артиллерии». Почему была проявлена такая осторожность? Думаю, причина субъективная. Отдавший указанный приказ генерал Кишмария сам воевал в Афганистане, награжден орденами, а во время отечественной войны абхазского народа 1992–1993 годов командовал Восточным фронтом и, как он рассказывал, каждый погибший офицер, солдат – это слезы на глазах, это раскаяние: «Что сделал не так? Побеждаешь с минимальными потерями – ты полководец, а если нет, то надо либо учиться, либо искать другую профессию. А то, что после августовской войны ни одна мать в Абхазии и России не заплакала, получив похоронку, то это и есть высшая награда полководцу».

В РА так же, как и в Южной Осетии, отсутствовал план взаимодействия миротворцев с национальными вооруженными силами. Но зато был детально проработанный план замены контингента миротворческих сил подразделениями Вооруженных Сил РФ при угрозе войны, что и было сделано. В первые же часы после начала боев посты миротворцев в Кодорском ущелье заменили усиленным горнострелковым батальоном. И уже к исходу 8 августа были заминированы все возможные маршруты выдвижения противника, усилены силы и средства разведки, введен в действие план маскировки, выполнены все мероприятия плана приведения войск в высшую степень боевой готовности.

Как упоминалось выше, особое внимание уделялось радиотехнической разведке. Мы контролировали все переговоры подразделений грузинской армии. Хорошо знали обстановку на территории Абхазии, особенно в верхней части Кодорского ущелья, на территории Южной Осетии и на территории самой Грузии. Именно благодаря этому операция «Кодор» завершилась без потерь с нашей стороны.

Пример боевых действий, проведенных в августе 2008 года, следует изучать и обобщать наравне с ошибками и просчетами в действиях наших войск и приданных войсковых формирований. Однако никто не спрашивает главного: почему воюем и учим воевать небрежно и по старинке?

Воевать не шаблонно, а думая и предвидя все возможные варианты, – вот чему следует учить наших командиров всех уровней.