В условиях подавляющего превосходства иностранных ВМС и неясных перспектив достижения баланса концепция минно-ракетной позиции может стать практически единственным реальным инструментом обеспечения защиты страны от военно-морской угрозы.

Часто можно услышать, что на море не может быть обороны. Силы флота всегда ведут активные, наступательные по своей природе действия. Оборона – это удел сухопутных войск. Действительно, характер боевых действий на море отдельных тактических единиц практически всегда носит атакующий характер.

Иная картина складывается при рассмотрении более крупных по масштабу боевых действий. Уже на оперативном уровне организации боевых операций оборонительные и наступательные действия группировок сил флота существенно различаются. Выделяются задачи ярко выраженного наступательного характера, такие как завоевание превосходства в оперативно важном районе моря или океана, и чисто оборонительные, например защита района боевых действий ракетных подводных лодок стратегического назначения или недопущение сил флота противника в назначенный район с целью поддержания в нем благоприятного оперативного режима.

" Сегодня у нашего флота есть возможность построить систему обороны с опорой на позиционные и береговые средства ”

Еще более выражено выделение наступательных и оборонительных действий на море при рассмотрении оперативно-стратегического и стратегического уровней морской вооруженной борьбы.

Как правило, к стратегической обороне на море прибегал слабейший флот, основной задачей которого становились недопущение ударов с моря по наземным объектам и срыв возможных десантных операций противника.

Однако и более могущественные флоты при решении отдельных задач были вынуждены применять оборону. Примером могут служить действия английского и американского флотов против германских подводных лодок в ходе Первой и Второй мировых войн при решении задачи защиты своих стратегических коммуникаций, в частности трансатлантических.

Сегодня для современного российского Военно-морского флота важнейшим является комплекс задач, предполагающих защиту акватории прилегающих к нашему побережью районов морей и океанов.

Нужны новые способы

Между тем решение стоящих перед отечественным ВМФ задач при имеющемся боевом составе наших флотов и современных взглядах на их стратегическое применение может оказаться ему не под силу. Это хорошо видно из анализа боевых возможностей флотов (Северного, Тихоокеанского и Черноморского), который, в частности, был представлен читателям еженедельника «Военно-промышленный курьер» в предыдущих публикациях.

В этой связи необходимо изыскивать новые, более полно отвечающие реалиям современности способы стратегического применения сил нашего Военно-морского флота.

В этом отношении интересно обратиться к положительному опыту борьбы слабейших флотов против существенно превосходящего противника. Ведь именно такая ситуация сегодня складывается для ВМФ РФ – американский флот имеет подавляющее превосходство перед нашим. А при сохранении существующих тенденций в темпах наращивания корабельного состава, оснащения вооружением и военной техникой уже в недалеком будущем и китайский флот получит значительное превосходство перед российским. Углубляться далеко в историю не имеет смысла. Целесообразно остановиться на том опыте, который сохраняет актуальность в наши дни. Это прежде всего опыт построения стратегической обороны российского флота на Балтийском море в борьбе против значительно превосходящего его германского флота и опыт защиты проливной зоны силами турецкого флота от превосходящих сил союзников, решающих задачу обеспечения высадки стратегического десанта на побережье Турции.

В настоящей статье нет необходимости подробно рассматривать нюансы построения обороны, хода и исхода боевых действий. Важно оценить, за счет чего обороняющейся стороне удалость успешно противостоять противнику, обладающему подавляющим превосходством в корабельном составе.

Анализ хода боевых действий показал, что ключевую роль в успехе обороняющейся стороны сыграла мощная глубокоэшелонированная система позиционной обороны, опирающаяся на развитую сеть стационарных береговых батарей крупного калибра (от 152 до 305 мм) и плотных минных заграждений. Корабельные силы (активно используемые российским флотом, существенно менее активно турецким) играли вспомогательную роль, решая задачи борьбы с легкими силами флота противника, прежде всего минно-тральными, а также подновления и восстановления минных заграждений.

Это видно в структуре потерь атакующих флотов. Практически все корабли тяжелых классов – линейные и крейсеры понесли потери от минного оружия и береговой артиллерии. Заметные утраты от сил флота обороняющейся стороны понесли лишь легкие силы атакующего флота – эсминцы и тральщики.

Таким образом, опыт Первой мировой войны показывает, что успех слабейшего флота в борьбе на море возможен, если он будет опираться на мощную систему оборонительных позиций, созданных в островных зонах и узкостях, позволяющих прикрыть плотные минные заграждения от тральных сил противника силами береговой артиллерии.

Если неприятелю удавалось преодолеть основные минные заграждения, выявление даже весьма ограниченной минной угрозы в самом защищаемом районе заставляло прорвавшиеся силы флота его покинуть. Так, в частности, произошло, когда крупное соединение германских кораблей прорвалось в Рижский залив. После обнаружения (за счет подрыва одного из линейных кораблей) минного заграждения в нем оно покинуло этот район, не выполнив задачу окончательного разгрома группировки российского флота.

В ходе Второй мировой войны Япония попыталась создать устойчивую стратегическую оборону в обширном районе западной части Тихого океана, включающем несколько островных зон от Курильской гряды на севере до Новой Гвинеи на юге. Оборона строилась с опорой на сеть островных укрепрайонов и развитую систему береговых аэродромов. Флот должен был наносить сосредоточенные удары составом главных сил по выявленным основным группировкам сил флота противника во взаимодействии с береговой авиацией. Роль минного оружия и береговой артиллерии была весьма ограниченной в силу огромных размеров зоны военных действий и больших глубин, не позволяющих создавать минную угрозу в вероятных районах маневрирования основных группировок противника (в основном авианосных).

В этом случае морская оборона была сокрушена. И это притом что боевой состав японского флота был, по крайней мере на первом этапе оборонительных действий, вполне сопоставим с американским.

В качестве одной из главных причин крушения японской стратегической обороны следует выделить неспособность позиционных сил и средств воздействовать на главную ударную силу атакующего противника – авианосные соединения.

Однако сегодня ситуация на море существенно изменилась, приблизившись по своим важнейшим чертам к той, которая имела место в ходе Первой мировой войны.

Во-первых, появились береговые ракетные комплексы, которые по дальности стрельбы стали вполне сопоставимы с дальностью боевого применения палубной авиации. В качестве примера можно привести ракетные комплексы «Калибр» и «БраМос», применение которых возможно с береговых пусковых установок. Уже сейчас их дальность стрельбы – около 300 километров и вполне возможно ее довести до 500 и более километров (вплоть до 700–900). Палубная авиация современных американских авианосцев (наиболее совершенных в мире) способна наносить удары большими группами на удалении не более 600 километров. Поэтому для нанесения ударов по важным объектам в глубине территории России такой авианосец будет вынужден приближаться к нашему побережью на расстояние 350–450 километров, то есть окажется в зоне досягаемости береговых ракетных комплексов большой дальности. Альтернативой может быть использование береговых аэродромов подскока для своей авиации. Это, с одной стороны, существенно сократит ее оперативные возможности, а с другой – ликвидирует главное преимущество палубной авиации – независимость от береговых аэродромов, которые могут быть разрушены.

Во-вторых, появились широкополосные мины (весьма высокоинтеллектуальные, способные по спектру шумов классифицировать цели и выборочно их поражать), которые можно устанавливать в относительно глубоководных районах. Развитие этого вида оружия в направлении разработки образцов, позволяющих их применять на глубине до 5000 метров, даст возможность организовывать минную угрозу практически во всех районах, из которых могут действовать иностранные авианосцы против объектов на территории России и ее сил флота в море. Создание таких образцов, в частности, возможно при использовании боевой части на основе торпед с активной головкой самонаведения, обеспечивающей захват цели на дальности до 3500–5000 метров. Эта дальность, судя по данным открытой печати, вполне достижима.

Оборона на минно-ракетной позиции

То есть сложились условия, когда главной ударной силе вероятного морского противника – авианосцам можно будет противопоставить систему обороны, опирающуюся на береговые и позиционные средства: береговые противокорабельные ракетные комплексы и минные заграждения из широкополосных мин в глубоководных районах.

Борьба с корабельными группировками, приближающимися на относительно небольшое расстояние к нашей территории (например группы кораблей ПРО, которым необходимо будет приблизиться на дальность стрельбы своими комплексами по баллистическим ракетам наших ракетных подводных лодок, десантные соединения, группы ударных кораблей с ракетами малой дальности), может вестись с опорой на ракетные комплексы береговой обороны средней и малой дальности или даже береговую артиллерию, а также минные заграждения с использованием не только новейших образцов минного оружия, но и более старых, запасы которых имеются сегодня на флотах.

Система огня береговых ракетных комплексов и минные заграждения являются основными элементами поражения противника в позиционной системе обороны. Естественно, она должна опираться на развитую систему разведки и наблюдения, важнейшей составной частью которой должны стать позиционные системы обнаружения сил флота противника.

Маневренные силы флота в такой системе обороны должны решать задачу поражения тех группировок надводного флота противника, которые не могут быть разгромлены или принуждены к отказу от выполнения задачи только позиционными и береговыми силами и средствами.

Для борьбы с подводными лодками неприятеля в дальней морской зоне из числа позиционных средств могут быть использованы только широкополосные мины.

Их применение дает возможность существенно сократить размеры районов противолодочных действий наших подлодок за счет создания на части акватории минной угрозы субмаринам противника.

В ближней морской зоне с применением минного оружия могут защищаться от проникновения в них вражеских подводных лодок целые районы. В частности, это районы, предназначенные для патрулирования наших ракетных подлодок, или зоны прибрежных коммуникаций.

Особое значение в системе обороны ближней морской зоны имеют позиционные и стационарные средства обнаружения субмарин противника, по данным которых может действовать противолодочная авиация берегового базирования.

Таким образом, сегодня у нашего флота есть возможность построить систему обороны с опорой на позиционные и береговые средства. По аналогии с минно-артиллерийской позицией Первой мировой войны ее можно было бы назвать минно-ракетной позицией.

Применительно к российским океанским флотам такая система обороны может включать две основные полосы.

1. Минно-ракетная позиция дальней морской зоны, охватывающая районы морей и океанов, удаленные от нашего побережья от 200–250 до 450–500 километров. Ее основу должны составлять противокорабельные ракетные комплексы большой дальности и разреженные минные заграждения из широкополосных глубоководных мин. Мобильные силы флота, предназначенные для действий в этой зоне, должны включать основной состав корабельных сил дальней морской зоны, а также дальнюю (морскую ракетоносную) и корабельную авиацию.

Минная угроза должна быть такой, чтобы заставить противника покинуть этот район или по крайней мере принудить его принять меры противоминной обороны, в частности перестроить свои корабельные группы в противоминные ордера. Для этого совершенно необязательно иметь высокую плотность минных заграждений. Даже единичные подрывы на минах могут заставить неприятеля принять меры противоминной обороны. При длительном маневрировании кораблей в районе боевого предназначения такой результат возможен даже при постановке ограниченного числа мин.

Залп береговых ракетных комплексов должен позволить «пробить» ПВО корабельного соединения противника. Для этого, по самым грубым оценкам, надо иметь в залпе от 35–40 до 50–60 ракет в зависимости от состава кораблей охранения. То есть необходимо от пяти до десяти дивизионов береговых ракетных комплексов большой дальности в зависимости от состава каждого из них. Второй такой залп, определяемый временем перезарядки комплекса, может последовать уже через час. Для сравнения: ракетным кораблям после пуска ракет надо будет вернуться в базу для перезарядки пусковых установок, на что может потребоваться несколько суток.

2. Минно-ракетная позиция ближней морской зоны охватывает районы морей и океанов от береговой черты до 150–200 километров от побережья. Ее основу должны составлять противокорабельные ракетные комплексы средней и малой дальности и артиллерия, а также плотные и разреженные минные заграждения из широкополосных и других видов мин. Мобильные силы флота, предназначенные для действий в этой зоне, могут быть представлены кораблями и подводными лодками ближней морской зоны, а также истребительной, штурмовой и противолодочной авиацией берегового базирования.

Разреженные минные заграждения (преимущественно из широкополосных мин) могут быть использованы в относительно больших по площади районах, где необходимо предотвратить длительное пребывание сил флота противника.

Плотные минные заграждения важны для прикрытия особо важных, ограниченных по площади районов.

Потребная численность береговых ракетных войск может быть оценена в четыре-пять дивизионов ракетных комплексов средней дальности и пять – восемь дивизионов малой дальности. Таким количеством ракетных комплексов возможно организовывать залпы составом от четырех – шести до 20–30 ракет на разных направлениях одновременно.

Береговая артиллерия будет использоваться для прикрытия особо важных участков побережья. Поэтому ее численность станет определяться количеством и размерами этих участков. Грубо можно оценить потребности для наших океанских флотов в четыре-пять дивизионов.

Более детальная проработка концепции минно-ракетной позиции в ограниченных размерах статьи невозможна. Да и нет необходимости. Этим должны заниматься профессионалы в соответствующих организациях. Однако в общем виде этот подход как возможная основа защиты нашей страны от угроз с морских направлений широкой публике может быть представлен.

Надо заметить, что стоимость (включая разработку) потребного количества позиционных и береговых средств будет существенно ниже, нежели постройка равноценного по боевым возможностям корабельного состава. Да и времени это потребует значительно меньше.

Таким образом, в условиях подавляющего превосходства в боевом составе ВМС наших «партнеров» и неясных перспектив достижения баланса в военно-морских вооружениях с наиболее могущественными в военно-морском отношении странами концепция минно-ракетной позиции может стать практически единственным реальным инструментом обеспечения защиты страны от военно-морской угрозы.

Надо отметить, что даже страна, обладающая наиболее мощным флотом в мире, – США, организуя противодействие растущим быстрыми темпами ВМС Китая, считают целесообразным использовать подобный принцип. Так, американское военно-морское руководство предполагает запереть китайский флот в прибрежных морях Китая созданием минно-ракетных позиций в проливных зонах этих морей.