Полковник Большаков Георгий Никитович

Георгий Никитович Большаков родился в Москве в 1922 г. в семье железнодорожного служащего. После успешного окончания школы поступил на курсы военных переводчиков при военном факультете Московского института иностранных языков. В 1941-1943 гг. принимал участие в Великой Отечественной войне. Война формировала характер Большакова. Он научился всесторонне оценивать обстановку, выделять в ней главное, проявлять находчивость, разумную инициативу, самостоятельно принимать решения и отстаивать свою точку зрения. В 1943 г. Большаков оказался в числе слушателей Высшей разведывательной школы Генерального штаба. В 1951 г., Большаков, прекрасно владевший английским языком, был направлен в первую служебную командировку в США, где должен был действовать в качестве корреспондента Телеграфного Агентства Советского Союза (ТАСС).

Жить и работать в США с 1951 по 1955 г. Большакову довелось в Нью-Йорке. В тот период Большаков смог подружиться с некоторыми американскими журналистами. Одним из них был репортер газеты «Нью-Йорк дейли ньюс» Фрэнк Хоулмен. В своих статьях Фрэнк критиковал отдельные стороны жизни в Советском Союзе, но делал это вполне объективно и корректно. Большаков и репортер американской влиятельной газеты поддерживали дружеские отношения.

В 1955 г. возвратившийся из Нью-Йорка полковник Большаков был назначен офицером для особых поручений при Министре обороны СССР Г.К. Жукове. В аппарате Георгия Константиновича Жукова Большаков работал около двух лет. Опыт, приобретенный в период служебной командировки в США, позволял ему успешно выполнять непростые задания Министра обороны. Когда 29 октября 1957 г. Г.К. Жуков был снят с этой должности, служебная карьера Большакова в аппарате Министра обороны прекратилась. Управлением кадров МО СССР полковник Большаков был откомандирован в распоряжение Главного разведывательного управления для дальнейшего продолжения службы.

В 1958 г. командованием военной разведки Большаков был направлен под прикрытие Советского информационного бюро (Совинформбюро, с 1961 г. – Агентство печати «Новости»), издававшего иллюстрированные газеты и журналы и распространявшего информацию о Советском Союзе. В Вашингтоне, например, Совинформбюро печатало и распространяло журнал «Soviet Life». По взаимной договоренности в Москве американцы издавали журнал «Америка». Работа, которую предложили Большакову, была творческой, в целом ему знакомой и интересной. В июне – августе 1959 г. Большаков принимал участие в обеспечении визита вице-президента США Ричарда Никсона в Советский Союз. В составе группы журналистов, сопровождавших Никсона, оказался и Фрэнк Хоулмен. Так пути Большакова и Хоулмена пересеклись второй раз. Георгий помогал американцу во время его поездки по городам Советского Союза.

В сентябре 1959 г. в ГРУ Большакову присвоили оперативный псевдоним «Марк» и направили в Вашингтон в качестве заместителя редактора журнала «Soviet Life».

Выполняя задание командования ГРУ, начальником которого в конце 1958 г. был назначен генерал армии Иван Серов, Большаков развил активную деятельность. В сравнительно короткий срок он установил контакты с местными журналистами – сотрудниками крупных американских газет «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс», «Крисчен сайенс монитор», репортерами американских и британских информационных агентств. Встретился он и с корреспондентом газеты «Нью-Йорк дейли ньюс» Фрэнком Хоулменом. Дружеские отношения были восстановлены.

Корреспондент «Нью-Йорк дейли ньюс» Фрэнк Хоулман

Активность Большакова насторожила агентов Федерального бюро расследований (ФБР) США. Агенты ФБР установили за ним постоянное тайное наблюдение.

Чрезмерное внимание агентов ФБР к Большакову не ослабло даже в период визита главы советского государства Никиты Хрущева в США в сентябре 1959 г. В американской столице Хрущев пробыл два дня. Он встречался с президентом Д. Эйзенхауэром, беседовал с лидерами американского конгресса. В его честь был устроен обед в Белом доме.

Визит советского лидера в США был организован на высоком уровне. Непосредственное участие в его организации принимал советский посол в США Михаил Алексеевич Меньшиков. Пресс-релизы советского посольства о мероприятиях с участием первых лиц СССР и США готовил Георгий Большаков.

1960 год мог оказаться переломным в истории советско-американских отношений. В Москве готовились к визиту в СССР американского президента Д. Эйзенхауэра. Но сближения между Москвой и Вашингтоном не произошло. Видимо, такой благоприятный поворот в отношениях между двумя государствами не входил в планы американского руководства. 1 мая 1960 г., когда в Советском Союзе торжественно праздновали Международный день солидарности трудящихся, в небе над Свердловском появился американский разведывательный самолет.

Нарушив границу советского воздушного пространства, самолет летел на высоте около 20 тыс. м. Для советских истребителей противовоздушной обороны (ПВО) он был недосягаем. Но нарушитель был сбит зенитной ракетой С-75 «Десна». Американский пилот Пауэрс остался жив. О происшествии в воздушном пространстве в районе Свердловска было немедленно доложено Н.С. Хрущеву, в то время приветствовавшему демонстрантов на Красной площади. Разразился громкий международный скандал. Визит Эйзенхауэра в Москву был отменен.

В ноябре 1960 г. хозяином Белого дома стал Джон Кеннеди, сравнительно молодой и энергичный политик. Он объявил о политике «новых рубежей», политике создания сильной Америки с развивающейся экономикой, способной соответствовать новым правительственным планам. Кеннеди назвал полет самолета-разведчика У-2 над территорией СССР провокацией и заявил, что если бы он был президентом, «то не допустил бы возможного инцидента и не разрешил бы такой полет». В Москве на такие заявления обратили внимание.

В качестве наследства Джону Кеннеди от Эйзенхауэра достались дорогостоящие военные программы и размещенные в 1957 г. на территориях Великобритании, Италии и Турции ракеты среднего радиуса действия «Юпитер» и «Тор». Эти ракеты были нацелены на крупнейшие города Советского Союза.

Большаков, выполняя задание начальника ГРУ, регулярно докладывал в Центр о новых инициативах администрации Дж. Кеннеди, которая продолжала наращивать ядерную составляющую американских вооруженных сил. Предвыборные обещания – одно. Практика государственного управления – другое. Объединить первое и второе – труднейшая задача, которую предстояло решить молодому американскому президенту.

29 апреля 1961 г. Георгий Большаков встретил в Национальном пресс-клубе Фрэнка Хоулмена. Во время визита Хрущева в США Большаков давал американскому репортеру дополнительную информацию, которую не имели другие журналисты. Главный редактор «Дейли ньюс» был доволен. Доволен был и Фрэнк, и его влиятельные знакомые в Белом доме. В частности, одним из друзей Хоулмена был Эдвин О. Гатман, пресс-секретарь министра юстиции США Роберта Кеннеди. В беседах с Гатманом Хоулмен, видимо, неоднократно называл фамилию Георгия Большакова, сотрудника советского посольства, и давал ему положительную характеристику.

Пропуск Г.Н. Большакова

Большакову тоже нравился Хоулмен. Он был профессиональным журналистом, скромным и отзывчивым человеком. В 1959 г., когда Большаков восстановил отношения с Хоулменом, в ГРУ даже стали рассматривать американского журналиста в качестве ценного источника военно-политических сведений и присвоили ему псевдоним «Хилл».

Первая встреча с братом президента США

Во время встречи в баре Национального пресс-клуба 29 апреля 1961 г. Хоулмен предложил Большакову организовать ему встречу с братом американского президента. Хоулмен сказал, что от этого источника Большаков сможет получить такие сведения, которые наверняка будут представлять особый интерес для «его начальства».

Предложение прозвучало неожиданно. Георгий поблагодарил своего знакомого за интересное предложение, но попросил предоставить ему несколько дней на размышление.

Прибыв в посольство, Большаков доложил своему руководителю – резиденту Главного разведывательного управления о предложении американского журналиста. Информация Большакова даже для опытного резидента военной разведки оказалась весьма неожиданной, и он запретил Большакову встречаться с братом президента.

30 апреля Большаков сообщил Хоулмену о том, что он не может встретиться с Робертом Кеннеди. Далее события развивались не так, как предполагали резидент ГРУ и Георгий Большаков.

9 мая в 18 часов Хоулмен позвонил Большакову и пригласил его на ланч в один из ресторанчиков в Джорджтауне, старинном и уютном районе Вашингтона.

9 мая – День Победы. Сотрудники советского посольства в США в этот день торжественно отмечали очередную годовщину разгрома гитлеровской Германии. Большаков был занят. Но Хоулмен сказал, что он тоже является представителем страны, сражавшейся против Гитлера, и предложил не забывать о былом военном содружестве. Отказаться от встречи с «союзником» Большаков не мог.

За столом в ресторане Джорджтауна Хоулмен сообщил, что в 20:30 брат президента США Роберт Кеннеди будет ждать Большакова у входа в министерство юстиции.

Большаков оказался в безвыходном положении. Подумав, он сказал своему собеседнику, что не готов к такой встрече.

– Ты всегда готов, Георгий, – ответил Хоулмен и предложил подбросить Большакова на своей машине к входу в министерство юстиции.

Большаков принял решение: он едет на встречу с братом американского президента.

В 20:30 Большаков и Хоулмен подошли к входу в министерство юстиции. На гранитных ступеньках сидели Роберт Кеннеди и его пресс-секретарь Эдвин Гатман.

Хоулмен представил Большакова Роберту Кеннеди. После этого репортер «Дейли ньюс» и пресс-секретарь министра удалились.

Большаков и Кеннеди направились в уютный сквер около Национального музея естественной истории. Обстановка располагала к беседе.

Роберт Кеннеди, тщательно подбирая слова, неторопливо сообщил Большакову о том, что американское правительство и президент США обеспокоены тем, что советское руководство недооценивает способности нового правительства США и лично президента. Недавние события на Кубе, в Лаосе и Южном Вьетнаме усугубляют опасность непонимания Москвой политики новой администрации. «Если эта недооценка сил США имеет место, – сказал Кеннеди, – то это может вынудить американских руководителей выбрать соответствующий курс».

Осудив «нединамичную и беспомощную политику прежней администрации», которая оставила новому правительству, как сказал Роберт Кеннеди, «тяжелое наследство», брат президента заверил Большакова, что Джон Кеннеди много работает над вопросами новой «прогрессивной политики», которая будет проводиться действительно в национальных интересах.

Кеннеди доверительно сказал Большакову, что Белый дом ищет нетрадиционные подходы к Кремлю, попросил проконсультироваться с «друзьями» в Москве и сообщить ему их мнение. Одновременно он обещал выяснить точку зрения президента.

Начался мелкий весенний дождик. Кеннеди предложил продолжить встречу в его офисе.

Беседа продолжалась около 1 часа 45 минут. Роберт Кеннеди, видимо, остался доволен ее результатами и предложил Большакову встретиться еще раз в неформальной обстановке после прояснения позиций сторон по затронутым проблемам советско-американских отношений.

Роберт Кеннеди

Прибыв в посольство, Большаков доложил резиденту о встрече с Робертом Кеннеди и содержании состоявшейся беседы. В Центр было отправлено подробное донесение Большакова. В конце донесения резидент сделал приписку, в которой изложил собственную оценку состоявшейся встречи. В ней, в частности, говорилось следующее: «…непонятна настойчивость и цель намерений Р. Кеннеди в установлении неформальных контактов с нашим посольством. Как известно, посол Меньшиков дважды встречался с Р. Кеннеди в здании посольства СССР уже после избрания Дж. Кеннеди президентом США. Посол Меньшиков в настоящее время находится в отпуске уже несколько дней».

Резидент недоумевал, почему Роберт Кеннеди проявил интерес именно к Георгию Большакову? Таких дипломатов, как Большаков, в советском посольстве в Вашингтоне было более 60 человек. В «Дипломатическом листе» посольства СССР, изданном Государственным департаментом США, Георгий Большаков числился под номером 40.

Мандат ЦК КПСС

В ГРУ донесение резидента из Вашингтона вызвало неоднозначную оценку. Начальник американского управления генерал-майор Соколов В.С., прочитав донесение из Вашингтона, написал на бланке шифртелеграммы резолюцию: «Непонятно, почему «Марк» был выбран Р. Кеннеди для такой беседы».

Генерал Соколов доложил сообщение из Вашингтона начальнику ГРУ генералу армии И.А. Серову, который поставил в известность об этом нестандартном случае в деятельности военной разведки начальника Генерального штаба ВС СССР маршала М.В. Захарова.

Через несколько дней в ГРУ стало известно, что Захаров доложил о встрече полковника Большакова с братом президента США Министру обороны СССР. О встрече Георгия Большакова с Робертом Кеннеди стало известно Первому секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву.

Подробный отчет Большакова о встрече с Р. Кеннеди относился к области большой политики. В нем были раскрыты важные пожелания американского президента, изложены частные замечания внешнеполитического характера и самого Роберта Кеннеди.

В отчете Большакова также говорилось, что, по словам Кеннеди, правительство США особенно волнует вопрос: с чего начать сближение с СССР? Президент США по-прежнему желает встречи с Никитой Хрущевым и считает, что эта встреча должна носить характер не только общего обмена мнениями, но и предусматривать достижение соглашения по конкретным проблемам, например, в области запрещения ядерных испытаний.

Большаков доложил, что Кеннеди доверительно сообщил ему о позиции американской делегации на переговорах в Женеве, которая будет делать все для достижения соглашения и создания действительно нейтрального Лаоса. Большаков также сообщил, что Р. Кеннеди уклонялся от обсуждения вопроса о Кубе, заявив, что «это проблема мертвая».

Ни в ГРУ, ни в Министерстве обороны СССР не могли понять, что имел в виду Роберт Кеннеди, называя вопрос о Кубе «мертвой проблемой» и не обратили на это определение внимания. Хрущев наоборот, заинтересовался этой непонятной оценкой.

Н.С. Хрущев положительно отнесся к отчету полковника Большакова. В Москве в первой половине 1961 г. явно ощущался голод на достоверную политическую информацию из США. Кремль, учитывая смену власти в Вашингтоне, пытался понять, по каким направлениям могут развиваться отношения с новой американской администрацией. Необходимо было каким-то образом нейтрализовать последствия громкого скандала, возникшего в результате уничтожения американского самолета-разведчика над Свердловском 1 мая 1960 г. Поэтому для Хрущева отчет Большакова о встрече с братом американского президента, который предложил установить неофициальные контакты, пришелся как нельзя кстати.

По предложению Н.С. Хрущева возможность использования конфиденциального канала Хрущев – Большаков – Кеннеди была рассмотрена на заседании Политбюро ЦК КПСС 16 мая 1961 г. Возникала беспрецедентная ситуация. При наличии в Вашингтоне официального советского посла М. Меньшикова и американского посла в Москве Л. Томпсона создавался неофициальный конфиденциальный канал связи между правительствами двух государств. Для чего? Ответа на этот вопрос до сих пор не смогли дать ни американские, ни советские дипломаты. Без преувеличения можно предположить, что причины для установления подобного контакта по инициативе Р. Кеннеди были достаточно вескими. Президент Дж. Кеннеди, видимо, искренне хотел обновления американо-советских отношений. Поэтому через своего брата он пытался без лишних посредников найти пути диалога с советским руководством. В Вашингтоне ему в этом деле могли помешать многочисленные сторонники консервативных сил и конкуренты из республиканской партии. Именно поэтому Дж. Кеннеди и решил создать конфиденциальный канал обмена мнениями с советским руководством. Это представляется вполне логичным. Другие разумные объяснения трудно отыскать. Хрущев тоже был готов использовать любые возможности для улучшения отношений с США.

На совещании Политбюро было принято постановление, в котором было два пункта. Первый – «Утвердить предложенный Министерством иностранных дел СССР и Министерством обороны СССР проект указаний резиденту ГРУ о встрече т. Большакова с братом президента США Робертом Кеннеди». И второй – «Копию указаний направить советскому послу в США т. Меньшикову».

В указаниях говорилось, что товарищу Большакову поручается встретиться с Робертом Кеннеди. При встрече Большаков должен сообщить ему, что с момента предыдущей беседы с Робертом Кеннеди он, Большаков, имел возможность подумать и посоветоваться с друзьями относительно поднятых им, Кеннеди, вопросов и теперь хотел бы, со своей стороны, с такой же откровенностью, как это сделал Роберт Кеннеди, изложить ему свое мнение по некоторым из затронутых им вопросов.

Далее говорилось, что в Советском Союзе всегда придавали и придают большое значение улучшению советско-американских отношений, считая, что от состояния этих отношений во многом зависит современная международная обстановка. Большакову рекомендовалось сказать, что, несмотря на то, что в СССР и США существуют разные социальные системы и имеются идеологические разногласия, тем не менее, бесспорным является то, что в вопросе международных отношений между нашими странами по существу нет непреодолимых препятствий к тому, чтобы СССР и США могли поддерживать добрососедские отношения и решать имеющиеся спорные вопросы путем переговоров. Большаков должен был выразить надежду, что его собеседник Р. Кеннеди и новое правительство США разделяют такой подход к советско-американским отношениям. Если это так, то это – уже важная предпосылка для начала сближения между нашими странами, о чем спрашивал Р. Кеннеди в предыдущей беседе.

Р. Кеннеди говорил о том, что в Советском Союзе будто бы недооценивают способностей нового правительства США и лично президента Дж. Кеннеди. Не ясно, что могло заставить Р. Кеннеди так думать. Напротив, в Советском Союзе, как известно, благоприятно отнеслись к избранию Дж. Кеннеди президентом США. Более того, с приходом Дж. Кеннеди к власти в СССР связывались и, насколько ему, Большакову, известно, связываются определенные надежды на то, что отношения между нашими странами смогут войти в ту колею, в которой они находились во времена Франклина Рузвельта. Об этом не раз заявлял глава советского правительства Н.С. Хрущев. Об этом же достаточно убедительно свидетельствует благоприятная реакция советской стороны на предстоящую встречу Н.С. Хрущева с президентом Дж. Кеннеди.

Н.С. Хрущев и Дж. Кеннеди. Вена. 4 июня 1961 г.

В связи с этим нельзя пройти мимо замечания Р. Кеннеди о том, что события на Кубе и в Лаосе «несколько охладили пыл президента к урегулированию взаимоотношений с Советским Союзом».

Конечно, нельзя отрицать, что за последнее время международная обстановка в связи с известными событиями на Кубе, а также отчасти и в Лаосе, за которые не несет ответственность Советский Союз, некоторым образом накалилась. Об этом приходиться только сожалеть. Однако, не следует оставлять надежды – и мы не оставляем ее – на улучшение международной обстановки и изменение к лучшему советско-американских отношений. Можно только приветствовать, что президент, как сказал Р. Кеннеди, также не теряет надежды на то, что удастся наладить отношения между нашими странами в течение ближайших лет.

Большаков должен был сказать Р. Кеннеди, что в своих отношениях к США, как об этом не один раз заявлял Н.С. Хрущев, Советский Союз не добивается каких-либо преимуществ, не добивается ничего иного, кроме как дружественного сотрудничества, основанного на принципах мирного сосуществования. Такое сотрудничество, конечно, не может означать односторонние уступки со стороны Советского Союза. В улучшении советско-американских отношений должны быть заинтересованы обе стороны – как Советский Союз, так и Соединенные Штаты Америки. Иными словами, советско-американское сотрудничество должно быть взаимовыгодным и равноправным сотрудничеством. Если же в Соединенных Штатах кто-либо питает иллюзии, что советско-американские отношения можно строить в ущерб интересам Советского Союза или добиваться от него односторонних уступок, то такая политика, конечно, заранее обречена на провал.

Можно вполне определенно сказать, что указания ЦК КПСС полковнику Г.Н. Большакову – подробная инструкция о том, что хотели бы его московские «друзья» сообщить американскому президенту.

В указаниях была изложена и точка зрения советского руководства относительно положения на Кубе и американо-кубинских отношений. Большакову рекомендовалось затронуть еще один вопрос – вопрос о Кубе. Сказать, что его московским «друзьям» непонятно, что имел в виду Р. Кеннеди, когда в предыдущей беседе назвал кубинскую проблему «мертвой». Если собеседник хотел сообщить, что правительство США отказалось от агрессивных действий и вмешательства во внутренние дела Кубы, то, безусловно, такое решение только приветствовалось бы в Советском Союзе.

Большаков должен был сказать Р. Кеннеди о том, что ему должна быть хорошо известна позиция Советского Союза, изложенная в посланиях Н.С. Хрущева президенту Дж. Кеннеди. Советский Союз не заинтересован в напряженных отношениях между США и Кубой. Все советские люди приветствовали бы, если бы и в этом районе был установлен прочный и длительный мир. Но здесь дело не за Кубой и не за СССР. Известно, что правительство Кубы уже заявило о своем желании нормализовать отношения с США. Теперь слово за президентом Кеннеди.

В завершающей части беседы полковнику Большакову рекомендовалось отметить полезность подобного личного откровенного обмена мнениями и выразить готовность продолжить встречи с Р. Кеннеди, когда он того пожелает.

Изучение этого уникального по содержанию документа позволяет сделать однозначный вывод – советское руководство поручало полковнику Г.Н. Большакову сложное, ответственное и нестандартное для военной разведки задание. Большаков нес личную ответственность за безошибочную передачу Роберту Кеннеди мнения его «друзей» из Москвы.

В ходе будущих встреч и бесед с Робертом Кеннеди полковнику Георгию Большакову предписывалось придерживаться строгих правил, которые также были изложены в указаниях ЦК КПСС.

В конце указаний подчеркивалось, что тов. Большакову необходимо поддерживать тесный контакт с послом Меньшиковым.

Так военный разведчик полковник Г.Н. Большаков получил секретный мандат ЦК КПСС, который обязывал его приступить к выполнению беспрецедентной миссии в Вашингтоне. В Москве хотели улучшить отношения с США. В Вашингтоне, видимо, тоже стремились к этому...

«Mongoose» и «Анадырь»

Полковник Большаков встречался с Робертом Кеннеди с мая 1961-го по ноябрь 1962 г. около 50 раз. В ходе этих встреч обсуждались различные проблемы, звучали разные запоминающиеся предложения, велись дружеские беседы о театре, полетах в космос и произведениях Льва Толстого. Однако ни разу, ни Кеннеди, ни Большаков в тех беседах не упоминали слова «мангуст» и «Анадырь». Тем не менее, эти слова являлись ключевыми в понимании причин, которые привели в октябре 1962 г. к резкому обострению советско-американских отношений и возникновению опасной конфронтации – Карибскому кризису, который американцы назвали «черным октябрем». Этот кризис мог принести всему человечеству огромные бедствия.

«Мongoose» – кодовое название операции Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США, одобренной президентом Дж. Кеннеди в 1961 г. В русскоязычных исследованиях эта операция названа «Мангуста». Операция была нацелена на свержение режима Фиделя Кастро на Кубе. Готовили ее лучшие специалисты ЦРУ в области проведения тайных операций. Об операции «Мongoose» в США знали президент Дж. Кеннеди, его брат Роберт Кеннеди, директор ЦРУ, министр обороны и некоторые другие высокопоставленные американские должностные лица.

«Анадырь» – кодовое название операции, предусматривавшей переброску советских войск на Кубу, разработанной Генеральным штабом в мае 1962 г. В Министерстве обороны СССР об этой операции знали 54 человека: маршалы, генералы и офицеры. В полном объеме информацией об «Анадыре» владели Н.С. Хрущев, Министр обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский, начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза М.В. Захаров, секретарь Совета Обороны СССР генерал армии С.П. Иванов. Специфика операции заключалась в том, что переброске подлежали не только артиллерия, танки и личный состав, но и баллистические ракеты среднего радиуса действия.

Почему были разработаны планы секретных операций «Мongoose» в США и «Анадырь» в СССР, когда и Дж. Кеннеди, и Н.С. Хрущев публично высказывались за улучшение советско-американских отношений?

Разработка плана операции «Мongoose» связана с желанием американского руководства не допустить укрепления на Кубе режима Фиделя Кастро. Куба не представляла военной угрозы для США, однако она стала примером антиамериканской модели государственного устройства для других стран Латинской Америки. С этим администрация Кеннеди не могла согласиться.

Предпринимались ли попытки урегулировать американо-кубинские отношения мирным путем? Предпринимались. Представители США и СССР несколько раз обсуждали эти проблемы в ходе переговоров. В 1961 г. представитель президента США Ричард Гудвин встречался с Че Геварой, одним из идейных вдохновителей и организаторов кубинской революции. Итог встречи оказался для США неприемлемым. Вашингтон направил для переговоров на Кубу своего представителя Бена Билла, который предложил Фиделю Кастро придерживаться югославского пути поведения, независимого от СССР. Кастро предложение отклонил.

Н.С. Хрущев и Ф. Кастро

Тогда по указанию президента Д. Эйзенхауэра директор ЦРУ А. Даллес с помощью своих инструкторов начал вооружать и тайно направлять на Кубу подготовленных наемников, пытаясь с их помощью спровоцировать массовые беспорядки на острове. Были разработаны и проведены операции «Партия» и «Лимория», в ходе которых наемники должны были уничтожить Фиделя Кастро и его брата Рауля и установить в стране проамериканское правительство. Операция должна была завершиться весной 1961 г. Однако организовать государственный переворот на Кубе при Эйзенхауэре агентам ЦРУ не удалось.

Директор ЦРУ Аллен Даллес

Став президентом США, Дж. Кеннеди тщательно изучил процесс подготовки операции, перенес срок ее проведения с 5 на 12, затем на 17 апреля 1961 г. 12 апреля Кеннеди созвал пресс-конференцию, на которой заявил, что вооруженные силы Соединенных Штатов Америки ни при каких обстоятельствах не начнут интервенцию на Кубу. Это был отвлекающий маневр. Об участии инструкторов ЦРУ в подготовке переворота на Кубе американский президент, разумеется, предпочел не упоминать.

17 апреля 1961 г. кубинские контрреволюционеры, объединенные инструкторами ЦРУ в «Бригаду 2056», высадились в заливе Кочинос, на юго-западном побережье Кубы. Однако, вопреки обещаниям директора ЦРУ Даллеса американскому президенту, кубинский народ мятежников не поддержал. В течение трех дней сторонники Фиделя Кастро разгромили вторгшихся наемников ЦРУ, планы которых были известны кубинской разведке. Провокация провалилась.

Провал операции по свержению режима Кастро вызвал в США негативную реакцию. Дж. Кеннеди отправил в отставку А. Даллеса. Новым директором ЦРУ был назначен Джон Маккоун, человек со стороны, не имевший ни оперативного (разведывательного), ни военного опыта, однако находившийся в сравнительно близких отношениях с братьями Кеннеди.

Провалом ЦРУ незамедлительно воспользовался министр обороны США Р. Макнамара. По его предложению в США 1 октября 1961 г. была создана еще одна разведывательная служба – Разведывательное управление министерства обороны (РУМО). Главной причиной создания РУМО, конечно, было завершение реформы вооруженных сил США. До этого в США у каждого вида вооруженных сил имелись разведывательные службы, добывавшие сведения в интересах командования армии, ВВС и флота. Теперь к ним добавился центральный орган военной разведки. Но министр обороны Макнамара хотел избавиться от информационной монополии ЦРУ и добился этого. Начальником РУМО был назначен генерал-лейтенант Джозеф Ф. Кэрролл.

Министр обороны США Роберт Макнамара

Несмотря на провал ЦРУ в заливе Кочинос, в Вашингтоне не отказались от планов свержения режима Ф. Кастро. В ноябре 1961 г. Дж. Кеннеди подписал директиву о подготовке и проведении новой тайной операции против Кастро, которую было поручено организовать ЦРУ. Помощь разведке должны были оказать министерство обороны и государственный департамент. В ЦРУ эта операция получила кодовое наименование «Мongoose». Ответственным за проведение этой операции был назначен Эдвард Лансдэйл. Непосредственным куратором операции — Роберт Кеннеди.

Проведение новой операции по свержению режима Ф. Кастро на Кубе, видимо, обсуждалось в Белом доме в конце апреля 1961 г., то есть сразу же после провала ЦРУ в заливе Кочинос. Вероятно, именно поэтому 9 мая 1961 г. Р. Кеннеди во время встречи с Г. Большаковым назвал кубинский вопрос «мертвой проблемой». Он не сомневался в успехе американского «мангуста».

Для координации проекта «Мongoose» в Вашингтоне была создана специальная межведомственная группа из представителей ЦРУ, госдепартамента, министерства обороны и некоторых других ведомств. В ЦРУ в рамках этого проекта была создана спецгруппа «W», в состав которой входило около 400 штатных сотрудников. Роберт Кеннеди занял в отношении Кубы жесткую позицию. На проведение операции «Мongoose», по его словам, «нельзя жалеть ни денег, ни времени, ни усилий».

План операции «Мongoose» состоял из двух этапов. Первый (август-сентябрь 1962 г.) – подготовка и инициирование антикастровского «повстанческого» движения на Кубе. Второй (октябрь 1962 г.) – организация восстания на Кубе, поддержка его Соединенными Штатами Америки и свержение правительства Ф. Кастро.

Важным условием успеха операции считалось создание агентами ЦРУ на территории Кубы подпольных организаций, которые должны были инициировать вооруженное восстание на острове и затем – обратиться к правительству США с просьбой об оказании помощи в борьбе против режима Кастро.

Операция «Мongoose» должна была завершиться в октябре-ноябре 1962 г. Накануне очередных выборов в Конгресс в ноябре 1962 г. такая акция должна была активизировать избирателей, принести победу демократической партии, что укрепило бы положение Дж. Кеннеди в американской системе власти.

Добыла ли советская разведка сведения об операции «Мongoose»? Как утверждает Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Язов в своей книге «Карибский кризис: сорок лет спустя», изданной в 2006 г., «в Москве знали об этих планах и приготовлениях». Попробуем конкретизировать это утверждение.

В 1962 г. в состав советской разведки входили две самостоятельные разведывательные службы, которые занимались разведывательной деятельностью за рубежом. Первая – Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Вторая – Первое главное управление Комитета государственной безопасности (КГБ) при Совете Министров СССР.

Советская военная разведка (ГРУ) в 1961-м – начале 1962 г. получила значительное количество сведений, раскрывавших замыслы американской администрации в отношении Кубы. В частности, в июне 1961 г. резидент ГРУ сообщил в Центр из Вашингтона о том, что среди генералов и офицеров вооруженных сил США провал вторжения на Кубу вызвал большое недовольство кругами, которыми была организована эта операция. Большинство офицеров и генералов считают, что это была наивная и опасная авантюра, подорвавшая авторитет США. Объединенному штабу и ЦРУ дано указание тщательно готовиться к новому вторжению на Кубу. Одновременно с этим государственный департамент США получил указание проводить мероприятия против Кубы в политическом, экономическом и информационном отношениях с тем, чтобы вызвать недовольство населения Кубы правительством Кастро.

29 августа 1961 г. резидент ГРУ, действовавший в Нью-Йорке, сообщил в Центр о том, что «по данным агента «Д», «правительство США умышленно раздувает берлинский вопрос, чтобы создать напряженную обстановку в Европе и под прикрытием этой обстановки завершить подготовку к интервенции на Кубу с целью свержения режима Фиделя Кастро».

В 1961–1962 гг. в штаб-квартиру ГРУ от советских военных разведчиков из ряда стран Латинской Америки поступали сведения, что на территориях некоторых из них инструкторы ЦРУ занимаются формированием отрядов из кубинских беженцев и их военной подготовкой.

В этот же период командование Главного разведывательного управления наладило взаимодействие с военной разведкой кубинских вооруженных сил. Кубинские разведчики проходили ускоренную подготовку в учебных заведениях ГРУ и уже в начале 1962 г. вполне профессионально, а главное активно решали разведывательные задачи, связанные с добыванием сведений о тайных планах правительства США против Кубы. Военный атташе полковник В.И. Мещеряков, действовавший на Кубе, получал достоверные сведения от кубинских разведчиков, имевших своих агентов в США и странах Латинской Америки. К маю 1962 г. в ГРУ сложилось четкое представление о том, что США готовят в качестве наемников кубинских беженцев, которые и должны стать первым эшелоном вторжения, поддержанным затем подразделениями регулярной армии США.

Ценные сведения смогли добыть и разведчики Первого главного управления КГБ. 21 февраля 1962 г. заместитель председателя Комитета государственной безопасности генерал-полковник П.И. Ивашутин направил в ЦК КПСС, Министру иностранных дел СССР А.А. Громыко и Министру обороны СССР Маршалу Советского Союза Р.Я. Малиновскому докладную записку. Ивашутин сообщал: «По данным из кругов американского конгресса, Соединенные Штаты планируют спровоцировать правительство Кубы на такие действия, которые позволили бы американцам осуществить против Кубинской республики военную операцию и быстро, не более чем за одни сутки, покончить с правительством Ф. Кастро».

И далее: «Военные специалисты США разработали план операции против Кубы, который, по тем же данным, поддерживает президент Кеннеди. Согласно этому плану основной удар по Кубе предполагается нанести с американской военной базы Гуантанамо при поддержке кораблей военно-морского флота, находящихся в Карибском море. Действия наземных сил будут поддерживаться военно-воздушными силами, базирующимися во Флориде и Техасе…».

Ценные сведения, свидетельствовавшие о подготовке агентами ЦРУ свержения режима Кастро, поступали в Москву и от военных разведок Польши и Чехословакии. В целом, советское руководство и командование Вооруженных Сил СССР получило в начале 1962 г. достоверные сведения, что США планируют в ближайшие месяцы повторить попытку свержения правительства на Кубе. Об этом свидетельствует и выступление Н.С. Хрущева в кубинском посольстве в Москве. Поздравляя представителей Кубы с очередной годовщиной революции, Хрущев сказал: «Тревожные вести приходят сегодня с Кубы, вести о том, что наиболее агрессивные американские монополисты готовят прямое вторжение на Кубу. Более того, они стремятся представить ситуацию таким образом, будто на территории Кубы Советский Союз планирует установить или уже разместил свои ракетные базы…». Это говорит о том, что уже в январе 1961 г. Хрущев что-то знал о планах американской администрации, направленных против Кубы и ее руководителей.

Из содержания этого выступления, прозвучавшего 2 января 1961 г., напрашивается неожиданный вывод – идею создания на Кубе группы советских войск подсказали Хрущеву сами американцы. В 1962 г. Хрущев этой идеей воспользовался.

Так или иначе, но учитывая сведения ГРУ и КГБ о нарастании угрозы Кубе со стороны США, политическое руководство СССР 18 мая 1962 г. приняло решение об оказании правительству Ф. Кастро военной помощи. Министерству обороны СССР и Генеральному штабу было поручено срочно подготовить расчеты по переброске советских войск на Кубу, определить необходимые меры безопасности и секретности.

24 мая 1962 г. группой генералов и офицеров Генерального штаба, которой руководил генерал-майор А.И. Грибков, был разработан план «Анадырь».  Его утвердил Министр обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский. План был доложен членам Президиума ЦК КПСС. Решение – мероприятие «Анадырь» утвердить целиком и единогласно. Резолюция: «Документ хранить в Министерстве обороны. По получению согласия Ф. Кастро его утвердить».

Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский

Для переговоров с Ф. Кастро на Кубу была направлена делегация. В ее состав входили главком Ракетных войск стратегического назначения Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов, генерал армии С.П. Иванов и другие ответственные лица. Возглавил делегацию Ш.Р. Рашидов, первый секретарь ЦК КП Узбекистана.

План развертывания Группы советских войск на Кубе предусматривал сосредоточение на острове Свободы до 44 тыс. военнослужащих (реальная численность советского военного контингента к концу сентября составила 41 тыс. человек), развертывание 51-й отдельной ракетной дивизии в составе пяти ракетных полков (всего пусковых установок ракет Р-12 и Р-14 – 40), два полка фронтовых крылатых ракет по 8 пусковых установок в каждом полку и к ним 80 ракет в ядерном снаряжении. Планировалось разместить на Кубе три дивизиона ракет «Луна» по 2 пусковые установки в каждом, а также перебросить на Кубу бомбардировщики Ил-28 и соответствующее количество для них атомных бомб. Была предусмотрена переброска и другой военной техники.

Главной задачей Группы советских войск на Кубе (ГСВК) было «обеспечение совместной обороны Республики Куба и Союза ССР».

Создание Группы советских войск на Кубе было одобрено кубинским правительством. Вскоре был подписан секретный советско-кубинский договор. Командующим ГСВК был назначен генерал армии И.А. Плиев.

Решение о размещении на Кубе Группы советских войск было принято. Впервые после размещения американских ракет «Тор» и «Юпитер» в Великобритании, Италии и Турции советские ракеты средней дальности Р-12 и Р-14, размещенные на Кубе, могли увеличить стратегические возможности Советского Союза. Размещение советских войск на Кубе преследовало исключительно оборонительные цели. И оружие, которое направлялось на Кубу, имело в связи с целью его размещения, сугубо оборонительный характер – сдержать, не допустить агрессии.

Важно было организовать и провести операцию «Анадырь» так, чтобы о ней раньше времени не узнала американская разведка – ЦРУ и РУМО. Вряд ли РУМО успело за короткий срок своего существования создать резидентуры на Кубе. Однако в Москве не без основания считали, что ЦРУ имело свои тайные агентурные группы на территории острова Свободы. Предстояло выявить их и нейтрализовать. Эту задачу было поручено решить начальнику контрразведки Вооруженных Сил СССР генерал-лейтенанту А.М. Гуськову.

В ночь с 13 на 14 июля 1962 г. на теплоходе «Латвия» группа советских военных контрразведчиков, которой командовал контр-адмирал А.Тихонов, прибыла на Кубу. Вместе с кубинскими органами безопасности, с которыми Тихонов наладил тесное взаимодействие, контрразведчики начали проводить оперативные мероприятия, направленные на выявление и нейтрализацию на Кубе американских агентов. Вскоре удалось зафиксировать работу в эфире агентурного передатчика, работавшего в особом режиме и действовавшего около секунды. Контрразведчики запеленговали этот передатчик и захватили с поличным резидента ЦРУ Клемента Инклана. У него были изъяты сверхбыстродействующий передатчик, автоматический шифратор новейшей модификации, средства тайнописи, два пистолета системы «браунинг», фотоаппарат «Минокс», фальшивые документы, авторучка-пистолет и 14 тыс. золотых песо.

Была раскрыта и крупная нелегальная подрывная организация, именовавшаяся «Дивизией Нарцисса Лопеса». Руководители этой организации поделили Кубу на семь зон, во главе каждой был назначен резидент. В ходе операции по ликвидации «Дивизии Нарцисса Лопеса» было захвачено 237 заговорщиков, выявлено девять складов оружия, большие суммы денег в долларах и золотых песо.

Тем временем в советских портах скрытно осуществлялась погрузка на морские суда личного состава, боевой техники, оружия, медикаментов, продовольствия. Погрузочные работы осуществлялись в ночное время. Вся система управления войсками осуществлялась устными распоряжениями, что исключало утечку сведений. Все военнослужащие были одеты в штатскую одежду.

После окончания сосредоточения на Кубе советских войск (или по мере необходимости) предполагалось направить на Кубу (ориентировочно в сентябре 1962 г.) с дружеским визитом эскадру надводных кораблей Военно-Морского Флота под командованием вице-адмирала Г.О. Абашвили и эскадру подводных лодок.

В сентябре 1962 г. директор ЦРУ Джон Маккоун доложил президенту США Дж. Кеннеди: «…После всестороннего обсуждения и исследования американская разведка пришла к заключению, что Советский Союз не намерен превращать Кубу в стратегическую базу… Так как знает, что риск репрессивных мер со стороны США слишком велик…».

Согласно этой оценке ЦРУ правительство Кубы не имело сил, которые могли бы помешать реализации плана операции «Мongoose».

8 сентября из Вашингтона резидент ГРУ сообщил в Москву: «…Президент Кеннеди обратился к конгрессу с просьбой предоставить ему право призвать на действительную службу из резерва всех видов вооруженных сил 150 тысяч человек на период не более года. Это мероприятие объясняется «усилением военного потенциала Кубы коммунистами и другими признаками обострения международной напряженности».

Обращение президента в Конгресс получило поддержку руководителей демократической и республиканской партий. 10 сентября резидент ГРУ сообщил начальнику военной разведки: « …руководители партий «заверили, что конгресс охотно утвердит этот законопроект на следующей неделе».

Подготовка операции «Мongoose» вступила в завершающую стадию.

Продолжение следует...