| Категории раздела |
|
Авиация
[106]
|
|
Артиллерия, бог войны
[49]
|
|
Атомное оружие
[34]
|
|
Вероятный противник России
[112]
|
|
Войны России
[191]
|
|
Войска РЭБ
[4]
|
|
Военные автомобили
[24]
|
|
Военная служба
[15]
|
|
Войска ПВО
[14]
|
|
Войска РХБЗ
[5]
|
|
Войска специального назначения
[4]
|
|
Древние славяне
[18]
|
|
Деньги России
[13]
|
|
Жандармерия, полиция
[6]
|
|
Женщины в армии
[19]
|
|
Инженерные войска
[29]
|
|
Органы внутренних дел
[3]
|
|
Ордена, медали, награды
[15]
|
|
Обмундирование,снаряжение
[55]
|
|
Паровозы, тепловозы, электровозы
[14]
|
|
Прошлое России
[32]
|
|
Ракетное вооружение, ракетостроение
[12]
|
|
Символы России
[2]
|
|
Стрелковое оружие, гранатомёты
[112]
|
|
Танки, бронетехника
[129]
|
|
Казаки, казачество
[17]
|
|
Кавалерия
[7]
|
|
Космонавтика
[35]
|
|
Личности России
[130]
|
|
моя служба
[33]
|
|
Новости
[737]
|
|
Улыбнись!
[2]
|
|
Флот России
[67]
|
|
Холодное оружие
[4]
|
|
|
Главная » » Начало применения химического оружия
Начало применения химического оружия |
Бытует мнение, что химическое оружие было создано немцами в Первую
мировую войну, и они же впервые применили его 22 июня 1915 года, а далее
оно стало самым страшным оружием мировой войны. Ну а в 1921 году
будущий маршал Тухачевский якобы удушил газами десятки тысяч крестьян на
Тамбовщине.
Но вот мне в ходе работы над историей Крымской войны
попался севастопольский дневник контр-адмирала М. Ф. Рейнеке, друга
П. С. Нахимова. Там за 13 мая 1854 г. имеется запись: «… Сегодня [в
Севастополь. — А. Ш.] привезены из Одессы две вонючие бомбы, брошенные в
город 11 апреля с английских и французских пароходов. Одну из
них стали вскрывать во дворе у Меншикова в присутствии Корнилова, и
прежде совершенного вскрытия втулки нестерпимая вонь так сильно обдала
всех, что Корнилову сделалось дурно; поэтому перестали отвинчивать
втулку и отдали обе бомбы в аптеки для разложения их состава. Такая же
бомба была вскрыта в Одессе, и канонир, вскрывавший ее, лишился чувств,
получив сильную рвоту; два дня он был болен, и не знаю — выздоровел ли».
Итак,
достоверно подтверждено, что первыми в современной истории химические
снаряды применили англичане, причем против мирного города. До 1854 года в
Одессе не было ни военного порта, ни береговых батарей.
В
составе английской эскадры было три 120-пушечных корабля и семь
80-пушечных, французы имели три 120-пушечных и шесть 80-пушечных
кораблей. У турок всего было 19 парусных кораблей и фрегатов и 9
пароходо-фрегатов. 10 апреля 1854 года союзная армада бомбардировала
Одессу почти целый день, однако стрельба велась безграмотно. Всего во
время обстрела Одессы погибли трое и получили ранения восемь жителей,
сгорели от бомб и ракет 14 небольших строений, были повреждены 52
частных каменных дома. Из состава гарнизона погибли 4, ранены 45,
контужены 12 человек.
Действие химических снарядов оказалось
довольно слабым, и англичане предпочли более не применять их, а русское
правительство не пожелало использовать факт их применения для проведения
антибританской кампании в европейских газетах.
В 1854 году
известный английский химик и фабрикант Макинтош предложил для захвата
Севастополя подвести к береговым укреплениям города специальные суда,
которые извергли бы при помощи придуманных им приспособлений большое
количество веществ, воспламеняющихся от соприкосновения с кислородом,
«следствием чего будет, — как писал Макинтош, — образование густого
черного, удушливого тумана или чада, который обнимает форт или батарею,
проникая в амбразуры и казематы и прогоняя артиллеристов и всех
находящихся внутри».
В случае применения этого способа в борьбе с
флотом противника корабли, по замыслу Макинтоша, должны были мгновенно
охватываться «пламенем и удушающим черным чадом, быстро истребляя
живущие существа».
Макинтош
разработал применение своих изобретений и против неприятеля,
расположенного лагерем: «Стреляя моими бомбами и ракетами, в особенности
теми, которые начинены мгновенно возгорающимся составом, легко
произвести общий пожар и истребление людей и материалов, обратив весь
лагерь в обширное море огня».
Английское военное министерство
провело испытания предложенных снарядов, обратив главное внимание на
применение их при действиях на судне, и выдало Макинтошу патент на его
изобретение.
Уже после Крымской войны, цинично повествуя об этих
«планах», газета «Mechanic’s Magazine» писала: «Можно называть
употребление таких снарядов бесчеловечным и противным обыкновениям
просвещенной войны, но… если, однако ж, люди хотят воевать, то чем
смертельнее и истребительнее способы войны, тем лучше».
Однако британский кабинет не пошел на применение отравляющих веществ (ОВ) под Севастополем.
В
анналах истории русской артиллерии кое-где просматриваются попытки
применения «вонючих» ядер еще во времена Ивана Грозного. Так, доподлинно
известно, что среди боеприпасов, находившихся в Киевской крепости в
1674 году, были «огненные ядра душистые», в составе которых имелись
нашатырь, мышьяк и Асса фатуда. Последняя может быть искаженным
аса-фетипа — название растения из рода ферула, произрастающего в Средней
Азии и обладающего сильнейшим чесночным запахом. Не исключено, что в
состав смесей для зажигательных ядер вносили сильно пахнущие или
отравляющие вещества с целью воспрепятствовать тушению ядер.
Первая
же реальная попытка использовать химические боеприпасы была предпринята
в России после Крымской войны. В конце 50-х годов XIX века
Артиллерийский комитет ГАУ предложил ввести в боекомплект единорогов
бомбы, начиненные отравляющими веществами. Для однопудовых (196-мм)
крепостных единорогов была изготовлена опытная серия бомб, снаряженных
ОВ — цианистым какодилом (современное название — какодило-цианид).
Подрыв
бомб осуществлялся в открытом деревянном срубе типа большой русской
избы без крыши. В сруб поместили дюжину кошек, защитив их от осколков
снаряда. Через сутки после взрыва к срубу подошли члены специальной
комиссии ГАУ. Все кошки неподвижно валялись на полу, глаза их сильно
слезились, но, увы, ни одна не сдохла. По этому поводу генерал-адъютант
А. А. Баранцев написал доклад царю, где категорически заявил, что
применение артиллерийских снарядов с отравляющими веществами в настоящем
и будущем полностью исключено.
С тех пор до 1915 года больше никаких попыток создания химбоеприпасов русское военное ведомство не предпринимало.
22
апреля 1915 г. на реке Ипр немцы впервые применили отравляющие газы.
Пуск газов производился из баллонов, но вскоре появились и
артиллерийские снаряды, и минометные мины, начиненные отравляющими
веществами.
Химические снаряды делились на чисто химические,
которые снаряжались жидким отравляющим веществом и небольшим (до 3% от
общего веса) вышибным зарядом обычного взрывчатого вещества; и
осколочно-химические, которые снаряжались соизмеримым количеством
обычного ВВ и твердого ОВ.
При разрыве химического снаряда жидкое
ОВ смешивалось с воздухом, и образовывалось облако, движущееся по
ветру. Осколочно-химические снаряды при взрыве поражали осколками почти
как обыкновенные гранаты, но в то же время не позволяли противнику
находиться без противогазов.
После того как в 1915 году немцы
впервые произвели газовую атаку на Восточном фронте, российские генералы
в ГАУ вынуждены были предпринять ответные меры. Однако выяснилось, что
нет не только собственных наработок в области химического оружия, но и
почти нет заводов, которые могли бы производить его компоненты. Так,
жидкий хлор поначалу хотели производить в Финляндии, а финский сенат
затянул переговоры на год — с августа 1915 года по 9 (22) августа 1916
года.
В конце концов Особое совещание по обороне решило передать
заготовку жидкого хлора особой комиссии, учрежденной при Сенате, и на
оборудование двух заводов отпустило 3 200 000 рублей. Комиссия была
образована по образцу русских хозяйственных комиссий с участием
представителей от русского правительства — от Государственного контроля и
от Химического комитета. Председательствовал в комиссии профессор
Лилин.
Попытка получить в России фосген от частной промышленности
потерпела неудачу вследствие назначения чрезвычайно высоких цен на
жидкий фосген и отсутствия гарантий в своевременном выполнении заказов.
Поэтому комиссия Управления снабжения при ГАУ установила необходимость
постройки казенного фосгенного завода.
Завод был построен в одном из городов Поволжья и пущен в ход в конце 1916 г.
В
июле 1915 г. распоряжением главковерха в районе Юго-Западного фронта
был организован военно-химический завод для выработки хлорацетона,
вызывающего слезотечение. До ноября 1915 г. завод находился в ведении
начальника инженерных снабжений фронта, а затем поступил в распоряжение
ГАУ, которое расширило завод, устроило в нем лабораторию и установило
производство хлорпикрина.
Впервые
русская армия применила отравляющие вещества из газовых баллонов.
Газобаллоны, как они именовались в служебной документации, представляли
собой полые железные цилиндры с закругленными с обеих сторон днищами,
одно из которых было приварено наглухо, а в другом имелся вентиль (кран)
для пуска газа. К этому крану присоединялся длинный резиновый шланг или
металлическая трубка с дискораспылителем на конце. Баллоны наполнялись
сжиженным газом. При открывании крана у баллона отравляющая жидкость
выбрасывалась наружу, почти сразу испаряясь.
Газобаллоны делились
на тяжелые, предназначенные для позиционной войны, и легкие — для
маневренной войны. Тяжелый баллон содержал 28 килограммов сжиженного
отравляющего вещества, вес баллона в готовом к применению состоянии
составлял около 60 кг. Для массированного пуска газов баллоны собирали
по несколько десятков штук в «баллонные батареи». Легкий баллон для
«маневренной войны» содержал всего 12 килограммов ОВ.
Применение
газовых баллонов осложнялось многими факторами. Такими, например, как
ветер, точнее, его направление. Газовые баллоны приходилось доставлять
на передовую, зачастую под интенсивным артиллерийским огнем.
К
концу 1916 г. выявилась тенденция к уменьшению применения газобаллонов и
переходу к артиллерийской стрельбе химическими снарядами. При стрельбе
химическими снарядами возможно образовать облако отравляющих газов в
любом желаемом направлении и в любом месте в пределах дальности,
допускаемой артиллерийским орудием, и почти вне зависимости от
направления и силы ветра и других метеорологических условий. Стрельба
химическими снарядами могла производиться из любых состоявших на
вооружении артиллерийских орудий калибра 75 мм и выше, без каких-либо их
конструктивных изменений.
Правда, для нанесения существенных
потерь противнику требовался большой расход химических снарядов, но и
газобаллонные атаки требовали огромного расхода отравляющих веществ.
Массовое
производство 76-мм химических снарядов на русских заводах началось в
конце 1915 года. В армию химические снаряды стали поступать в феврале
1916 года.
В России начали изготавливать с 1916 года химические
76-мм гранаты двух типов: удушающие (хлорпикрин с хлористым
сульфурилом), действие которых вызывало раздражение дыхательных органов и
глаз в такой степени, что пребывание людей в этой атмосфере было
невозможно; и ядовитые (фосген с хлорным оловом или венсинит, состоящий
из синильной кислоты, хлороформа, хлорного мышьяка и олова), действие
которого вызывало общее поражение организма и в тяжелых случаях смерть.
Газовое
облако от разрыва одного 76-мм химического снаряда охватывало площадь
около 5 кв. м. Исходной для расчета количества химических снарядов,
необходимых для обстрела площадей, принята была норма: одна 76-мм
химическая граната на 40 кв. м площади и один 152-мм химический снаряд
на 80 кв. м площади. Выпущенные непрерывно в таком количестве снаряды
создавали газовое облако достаточной боевой концентрации. В дальнейшем
для поддержания полученной концентрации число выпускаемых снарядов
уменьшается вдвое.
Такая стрельба химическими снарядами
целесообразна лишь в тех условиях, когда ветер меньше 7 м/с (лучше
полное затишье), когда нет сильного дождя и большой жары при твердом
грунте у цели, обеспечивающем разрыв снарядов, и на дистанции не свыше 5
километров. Ограничение дистанций вызывалось предположением о
необходимости обеспечения снаряда от опрокидывания при полете в
результате переливания отравляющей жидкости, которой наполняется не весь
внутренний объем снаряда с целью дать жидкости возможность расширяться
при неизбежном ее нагревании. Явление опрокидывания снаряда могло
сказаться именно на больших дистанциях стрельбы, особенно в высшей точке
траектории.
Баллистические данные 76-мм химических гранат не
отличались от обычных осколочных, да и изготавливали их в корпусах
штатных боеприпасов.
С осени 1916 года требования действующей русской
армии на 76-мм химические снаряды удовлетворялись полностью: армия
получала ежемесячно 5 парков по 15 000 снарядов в каждом, в том числе 1
парк ядовитых и 4 удушающих.
Всего в действующую армию до ноября 1916 года было выслано 95 тыс. ядовитых и 945 тыс. удушающих снарядов.
Однако
следует заметить, Россия по сравнению с Германией и западными
союзниками применяла химическое оружие в 20, а то и в 100 раз меньше.
Так, в одной Франции за период войны было изготовлено около 17 млн.
химических снарядов, в том числе 13 млн. 75-мм и 4 млн. калибров от 105
до 155 мм. Эджвудский арсенал в Америке в последний год войны изготовлял
до 200 тыс. химических снарядов в день. В Германии количество
химических снарядов в боекомплекте артиллерии было доведено до 50%, а в
июле 1918 года при наступлении на Марну немцы имели в боекомплекте до
80% химических снарядов. В ночь на 1 августа 1917 года на фронте в 10 км
между Невильи и левым берегом реки Маас было выпущено 3 400 000
ипритных снарядов.
Русские на фронте применяли главным образом
удушающие снаряды, о действии которых получались вполне
удовлетворительные отзывы. Полевой генерал-инспектор артиллерии
телеграфировал начальнику ГАУ, что в майском и июньском наступлении 1916
года (так называемый «Брусиловский прорыв») химические 76-мм снаряды
«оказали большую услугу армии», так как при обстреле ими неприятельские
батареи быстро умолкали.
Вот типовой пример обстрела русскими
химическими снарядами вражеской батареи. «В ясный тихий день 22 августа
1916 г. на позиции у Лопушаны в Галиции (на Львовском направлении) одна
из русских батарей вела огонь по окопам противника. Неприятельская
батарея 15-см гаубиц с помощью специально высланного самолета открыла по
русской батарее огонь, который вскоре стал очень действительным.
Тщательным наблюдением были обнаружены в стороне противника кольца дыма,
поднимавшиеся из-за одного из гребней высот.
В этом направлении
одним взводом русской батареи был открыт огонь, но ослабить огонь
батареи противника не удавалось, несмотря, по-видимому, на правильное
направление огня взвода и правильно определенный угол возвышения. Тогда
командир русской батареи решил продолжать обстрел неприятельской батареи
химическими «удушающими» снарядами (нижняя часть корпуса 76-мм гранаты,
наполненной удушающим веществом, окрашивалась выше ведущего пояса в
красный цвет). Стрельба химическими 76-мм гранатами велась по площади за
гребнем, за которым был обнаружен дым от выстрелов батареи противника,
протяжением около 500 м, беглым огнем, по 3 снаряда на орудие, скачками
через одно деление прицела. Минут через 7–8, выпустив около 160
химических снарядов, командир русской батареи прекратил обстрел, так как
неприятельская батарея замолчала и не возобновляла огня, несмотря на
то, что русская батарея перенесла огонь по-прежнему на окопы противника и
отчетливо выдавала себя блеском выстрелов» писал в своей книге
«Артиллерия русской армии» Е. З. Барсуков.
В конце 1915 года
химические снаряды появились во флоте. Казалось бы, зачем? Ведь боевые
корабли передвигались со скоростью 20–30 узлов, то есть могли очень
быстро пройти даже самое больше облако газа, а кроме этого при
необходимости экипаж мог быстро укрыться в герметичных внутренних
помещениях.
В Центральном Военно-морском архиве автор нашел
интересные документы о поставках на Черноморский флот большого числа
химических снарядов. Так, к 25 ноября 1916 года в штатном боекомплекте
русских дредноутов положено было иметь на одну 305/52-мм пушку — 400
выстрелов, из которых 20 со шрапнелью и 37 с «удушающим снарядом». Часть
«удушающих» снарядов была заказана в центральной части России, а 300
«удушающих» 305-мм снарядов изготавливались в Севастополе из
практических (учебных) снарядов. Кроме того, Севастопольский морской
завод из практических снарядов изготовил 4000 «удушающих» 120-мм
снарядов и 3000 таких же снарядов для 152/45-мм пушек Кане.
В
Петрограде для Черноморского флота было изготовлено 4000 «удушающих»
снарядов для 102/60-мм пушек эскадренных миноносцев. Кроме того, на
Черноморский флот поступило большое число 305-, 203-, 152-, 120-и
101,2-мм шрапнельных снарядов, произведенных в России, США и Японии.
Никогда ранее шрапнель не входила в боекомплект русских корабельных
орудий крупного и среднего калибра.
Понятно, что стрелять
шрапнелью, а тем более химическими снарядами, по морским целям
бессмысленно. Они предназначались исключительно для стрельбы по берегу.
Дело
в том, что в 1915–1916 годах в обстановке строжайшей тайны готовился
десант в Босфор. Нетрудно представить себе план операции. Русские
корабли должны были буквально забросать укрепления Босфора химическими
снарядами. Замолчавшие батареи захватывались десантом. А по подходящим
полевым частям турок корабли должны были открыть огонь шрапнелью.
Летом 1915 года химическим оружием заинтересовался и шеф русской авиации великий князь Александр Михайлович.
В
июле 1915 года полковник Е. Г. Гронов и прикомандированный к ГАУ
поручик Крашенинников представили начальнику ГАУ генералу Маниковскому
чертежи «бомб с удушливыми газами», оснащенных специальными клапанами
для снаряжания и обеспечения необходимой герметичности. Снаряжали эти
бомбы жидким хлором.
Чертежи поступили в Исполнительную комиссию
при военном министре, которая 20 августа согласилась на изготовление 500
штук таких боеприпасов. В декабре того же года на заводе «Русского
общества для выделки снарядов» изготовили корпуса химических авиабомб и в
г. Славянске на заводах фирмы «Любимов, Сольев и Ко» и «Электрон»
снарядили их хлором.
В конце декабря 1915 года 483 химические
авиабомбы отправили в действующую армию. Там по 80 бомб получили 2-я и
4-я авиационные роты, 72 бомбы — 8-я авиационная рота, 100 бомб —
эскадра воздушных кораблей «Илья Муромец», а 50 бомб отравили на
Кавказский фронт. На том производство химических авиабомб в
дореволюционной России и прекратилось.
Конструкция однопудовых
бомб Гронова была явно неудачной. С одной стороны, клапаны, имевшиеся на
бомбах, пропускали хлор. В результате несколько русских солдат,
разгружавших химические бомбы из железнодорожных вагонов, отравились, а
часть из них позже скончалась в госпитале. В 6-й авиационной роте после
двух месяцев хранения трава вокруг погреба пожелтела и пожухла. Личный
состав боялся подходить к этому месту, а летчики, напуганные первыми
сообщениями о применении «газов» на фронте, просто отказывались брать
эти бомбы на самолеты, опасаясь отравления.
А с другой стороны, воздействие химических авиабомб на противника было явно невелико. Конкретных данных о потерях немцев нет.
Факты
использования химического оружия Красной Армией до 1991 года были
строго засекречены. Лишь в последующие годы стали появляться
душераздирающие журнальные публикации, как злодеи-большевики
использовали химическое оружие против белых, матросов Кронштадта и
тамбовских крестьян. Само собой разумеется, что статьи изобиловали
жуткими подробностями.
На самом деле красные действительно
эпизодически и в небольших количествах применяли химические боеприпасы.
Случаев же массированного применения ОВ, как, например, на Западном
фронте в 1917–1918 годах, не было ни одного. Соответственно, не было и
не могло быть большого числа жертв у противника. Но ограниченное
применение химбоеприпасов связано было не с гуманными соображениями, а с
недостатком у красных должного числа этих боеприпасов и средств их
доставки.
Но первыми в Гражданской войне применили химические
боеприпасы в 1918 году английские интервенты, высадившиеся в Мурманске и
Архангельске.
Свидетельств применения красными отравляющих
веществ осталось крайне мало как в силу слабой эффективности химического
оружия при применении его в малых объемах, так и из-за последующей (уже
в 1930-х годах) тотальной засекреченности всего, что связано с
химическим оружием.
Так, например, химическое оружие применялось
моряками флотилии Верхнего Дона в мае 1918 года. 28 мая отряд красных
судов в составе буксирного парохода «Воронеж», баржи и парового катера
вышел из Котояка и отправился вниз по Дону.
Отряд
шел по реке и периодически постреливал по казацким станицам и отдельным
группам казаков, которые, как предполагалось, принадлежали к
повстанцам, поднявшим мятеж против советской власти. Применялись как
фугасные, так и химические снаряды. Так, по хуторам Матюшенскому и
Рубежному огонь велся исключительно химическими снарядами, как сказано в
отчете, «с целью нащупать неприятельскую батарею». Увы, нащупать ее не
удалось.
Командование Красной Армии прорабатывало планы
применения химического оружия при штурме Перекопа и против кронштадтских
мятежников. Однако обнаружить факты реального применения отравляющих
веществ в этих операциях автору не удалось.
Восстание Антонова на
Тамбовщине с 1991 года описано во многих современных изданиях, и все
авторы в однин голос твердят о применении отравляющих веществ по приказу
Тухачевского. Даже откуда-то берут фразу из его приказа: «Во всех
операциях с применением удушливого газа надлежит провести исчерпывающие
мероприятия по спасению находящегося в сфере действия газов скота» (в
частности, так написано в газете «Труд» от 21 октября 1990 г.).
Откуда-то взялась цифра пятьдесят (!) 76-мм химических снарядов,
выпущенных якобы по повстанцам какой-то учебной артиллерийской частью.
Если предположить, что все это правда, то применение химического оружия
на Тамбовщине говорит лишь о полнейшей безграмотности красного
командарма Тухачевского. Даже если эти несчастные 50 химических снарядов
были выпущены одновременно и по одному и тому же участку, занятому
повстанцами, то вряд ли привели к летальному исходу. Просто «антоновцы»
покинули этот район.
Чтобы уничтожить более-менее крупную банду,
требовалось не 50, а как минимум 5000 снарядов со слабыми отравляющими
веществами времен Первой мировой. Кстати, во времена перестройки
любители сенсаций проводили опросы пожилых жителей Тамбовщины, но никто
из многочисленных очевидцев и их детей и не слышал о применении
химических боеприпасов. Я сам в 1980-х годах часто беседовал с одной
старушкой, которая 15-летней девочкой оказалась в гуще боев на
Тамбовщине. Она рассказала много любопытных подробностей восстания, но
тоже и не слыхивала о химбоеприпасах. Скорее всего, повстанцы и не
заметили отдельных «химических» выстрелов.
Ну а всерьез
химическим оружием в РККА стали заниматься лишь после 1922 года, причем с
участием германских специалистов. Но это уже совсем иная, хотя и очень
интересная история.
Автор Александр Широкорад
|
|
Категория: Атомное оружие |
Просмотров: 846 |
Добавил: гуляева
|
|
|
|
