В декабре 1991 года росчерком пера трех президентов прекратил существование Советский Союз, причем вопреки воле большинства народов, его населявших, – вот, скажем, жители Украины на мартовском референдуме 1991-го выступили за сохранение своей республики в рамках единой страны. Но мнение простых людей никого не волновало, когда на карту были поставлены сиюминутные интересы амбициозных и недальновидных политиков.
Историки, публицисты и обыватели на кухнях до сих пор спорят, можно ли было в 1991-м сохранить Советский Союз, пусть под другим названием и с другой формой самоорганизации. Но прежде нужно разобраться, не был ли изначально, выражаясь языком Льва Гумилева, СССР химерой, соединившей в себе несоединимое. Вообще рубеж тысячелетий вошел в историю распадом держав, казавшихся незыблемыми.
“ Вряд ли Берия реализовал декларативные страхи Хрущева, а вот нынешний китайский путь развития был вполне возможен в СССР еще в середине 50-х ”
Рухнули как единые государства древние Эфиопия и Судан, рассыпалась в хаосе кровавого конфликта некогда одна из самых благополучных стран соцлагеря – Югославия. А начало XXI столетия показало, что осколки Советского Союза – Грузия и Украина также не выдержали испытание временем. Бомбардировщики американской «демократии» превратили в достояние истории суверенитет Ливии и Ирака и говорить об их независимости теперь несерьезно. Внутренние потрясения и внешняя агрессия, испытанные этими государствами, в конечном счете повлекшие за собой крушение, – тема отдельная. Со всей определенностью можно сказать, что причины их распада лежат не столько в социально-политической и экономической сферах, сколько в области антропологии и определяются фактором личности.
Скажем, конгломерат населяющих Ливию арабских племен был способен объединить только Муамар Каддафи. Недавние события в Крыму очевидным образом показали, что жители украинской метрополии для русскоязычного населения полуострова (думается, и для крымско-татарского тоже) – чужие. И никакими переговорами, даже теоретически возможным предоставлением самой широкой автономии Крыму в составе Украины эту проблему было уже не решить. После более чем двадцатилетнего пребывания в составе незалежной крымчане органически не пожелали оставаться в ней. Отрицать это – значит видеть черное и называть его белым.
Сохранить Советский Союз, скажем, в форме конфедерации в 1991-м было невозможно. И главная причина здесь – упомянутый выше фактор личности. Речь о первом и последнем президенте СССР Михаиле Горбачеве, чей интеллектуальный, духовный и волевой потенциал не соответствовал комплексу сложнейших проблем, вставших перед руководством страны в переломный момент истории. То же самое можно сказать о ближайшем окружении Горбачева.
Однако нужно признать, что фундамент социально-экономического и отчасти политического кризиса, потрясшего СССР во второй половине 80-х, был заложен значительно раньше. На наш взгляд, переломным моментом, во многом предопределившим судьбу Советского Союза, стал приход к власти Никиты Хрущева. Именно он втянул страну в изнуряющую гонку вооружений, которую, к сожалению, не свернул его преемник – Леонид Брежнев, человек в отличие от своего импульсивного предшественника более прагматичный, осторожный, склонный к компромиссам на международной арене. Брежнев и его окружение скорректировали вектор внешнеполитического развития страны, заданный Хрущевым, но не сумели его изменить.
Никита Сергеевич превратил Советский Союз из региональной сверхдержавы в мировую, в каком-то смысле реанимировал идеи Льва Троцкого, мечтавшего о революции в планетарном масштабе. Статус сверхдержавы базируется на определенной идеологической установке, формирующей соответствующую мировоззренческую парадигму у населения. Такой установкой стала утопическая идея построения коммунизма в одной стране и распространение марксистских идей по всему миру. Неизбежно это привело к жесткой военно-политической конфронтации с возглавляемым США западным миром, а чуть позже и Китаем, но по другой причине.
Гонка вооружений – это еще полбеды. Неугомонный Никита Сергеевич подорвал советскую экономику непродуманными нововведениями, прежде всего в аграрной сфере. От этих экспериментов страна так и не оправилась. После Хрущева Брежнев пытался смягчить масштаб противостояния с Западом, в том числе и путем личных переговоров с американскими лидерами, но в то же время вел диалог с позиции силы. И это ему неплохо удавалось, позволяя проводить довольно миролюбивую политику. Даже ввод войск в Чехословакию и Афганистан нужно рассматривать в рамках стремления советского руководства обеспечить безопасность западных и южных рубежей страны в условиях жесткой конфронтации с США.
Но все равно Леонид Ильич действовал в области внешней политики в рамках заданного Никитой Сергеевичем вектора. Что еще немаловажно, он так и не смог в полной мере преодолеть последствия хрущевских реформ в социально-экономической сфере. А мог ли быть иным этот вектор внутренней и внешней политики, заданный в середине 50-х годов?
После смерти Иосифа Сталина главным противником Хрущева в борьбе за власть стал Лаврентий Берия – не просто человек, а символ в отечественной истории. Антигерой, воспринимаемый исключительно с отрицательным знаком, в одном ряду с такими личностями, как Святополк Окаянный, Мамай, Бирон. Их образы в массовом сознании мифологизируются до неузнаваемости, гротеска. Все мифы о всесильном наркоме НКВД, «лубянском маршале» анализировать не будем, так как интересуют его взгляды на развитие страны на международной арене и в области внутренней политики. Вполне возможно, что окажись Берия во главе Советского Союза, он сумел бы избежать острой конфронтации с США и их союзниками и предотвратить последующий распад страны.
Перечислим вкратце ассоциации в массовом сознании, возникающие при упоминании Лаврентия Берии. ГУЛАГ, масштабные репрессии, произвол, отравление Сталина. Но систему лагерей создал не он, пик репрессий случился до его назначения наркомом, убийство вождя никем не доказано. Менее известны деятельность этого человека в качестве куратора ядерной программы СССР, его взгляды на внешнюю и внутреннюю политику в первой половине 50-х. Еще менее «лубянского маршала» знают в роли реформатора, хотя именно он начал преобразования.
В силу занимаемой должности Берия был в курсе всего происходящего, а уровень его интеллекта позволял сделать вывод: без существенных внутренних изменений Советский Союз может надорваться, поднимая «великие стройки социализма», эксплуатируя колхозы, продолжая содержать многомиллионную армию.
В 1953 году, в день смерти Сталина решением совместного заседания пленума ЦК КПСС, Совета министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР Берия объединил под своим руководством два Министерства – государственной безопасности и внутренних дел. Вот что пишет об этом известный историк Рудольф Пихоя: «Таким образом ликвидировалось соперничество прежнего МВД и МГБ, Берия становился во главе огромного ведомства, располагавшего собственными воинскими формированиями, своими судьями и местами заключения, промышленными предприятиями, непосредственными возможностями вмешательства практически в любой вопрос внутренней и через органы разведки внешней политики страны».
Его первым указом стало запрещение пыток. С точки зрения Берии, классовая борьба внутри страны подходила к концу, «пятая колонна» в рядах РККА была уничтожена еще во второй половине 30-х вместе с кровавыми демонами революции – Тухачевским и его подельниками.
Впрочем, масштаб государственного мышления Берия продемонстрировал ранее, когда по его инициативе перед и в первые месяцы Великой Отечественной войны находившиеся в ГУЛАГе Андрей Туполев, Владимир Петляков и другие авиаконструкторы из тяжелых условий лагерного заключения были переведены в так называемые бериевские шарашки. По сути закрытые конструкторские бюро.
Смерть Сталина стала водоразделом в советской истории. В своей работе, посвященной Берии, Петр Вагнер цитирует строки из мемуаров Андрея Сахарова: «Это было потрясающее событие. Все понимали, что вскоре что-то изменится, но никто не знал – в какую сторону. Опасались худшего (хотя что могло быть хуже). Но люди, среди них многие, не имевшие никаких иллюзий относительно Сталина и строя, боялись общего развала, междоусобицы, новой волны массовых репрессий, даже гражданской войны».
Опасения были не напрасны. Более того, путь, выбранный победившим в схватке за власть Хрущевым, оказался гибельным для страны и привел к тому, чего так опасался Сахаров, только спустя полвека. По свидетельству Вагнера, в окружении Никиты Сергеевича всерьез боялись, что с приходом Берии к руководству страной начнется новый виток репрессий и чисток. Именно этим мотивировалось отстранение всесильного министра от власти и быстрое его уничтожение. Однако новый 1937 год мог устроить только глупец с характером Нерона, а Берия таковым не был.
Напротив, после смерти Сталина он практически сразу прекратил знаменитое «дело врачей», инициировал пересмотр «дела авиаторов» с последующей реабилитацией военных и руководителей авиационной промышленности, осужденных еще в 1946-м. Кроме того, «лубянский маршал» высказался за расширение функций государственных органов в противовес партийным. Характерно, что против этих предложений выступил Хрущев. Логика Никиты Сергеевича стала значительно понятнее после прихода его к власти. В своих мемуарах он прямо говорил, что окажись Берия правителем, наступил бы «конец партии. Я считал тогда, что могла произойти утрата всех завоеваний революции, так как Берия повернет развитие с социалистического на капиталистический путь».
Вряд ли Лаврентий Павлович реализовал декларативные страхи Никиты Сергеевича, а вот нынешний китайский путь развития был вполне возможен в СССР еще в середине 50-х, и Берия мог стать советским Дэн Сяопином. Его шаги в области внутренней политики об этом свидетельствуют. Он выступил за ослабление контроля центра над регионами, имея в виду в первую очередь национальные автономии. Влияние русских раздражало местные элиты, и нерешенная проблема в 90-е годы вылилась в «парад суверенитетов» да и в Беловежских соглашениях сыграла свою роль. Сейчас идеи Берии, как ни парадоксально, активно и успешно воплощаются в ряде субъектов Российской Федерации, Татарстане и Чечне прежде всего.
Вагнер пишет: «Символом нового положения республик должна была стать республиканская награда, несущая имена известных представителей отдельных народов». То есть планы Берии, несомненно, направлялись на превращение СССР в подлинно федеративное государство, в котором слова гимна «братских народов союз вековой» стали бы не пустым звуком и идеологическим штампом.
А проблема межнациональных отношений стояла серьезно, во всяком случае на уровне взаимоотношений интеллектуальных элит, местных и русских. Пихоя приводит следующие данные на этот счет: «Из 1718 профессоров и преподавателей в 12 высших учебных заведениях Львова были только 320 представителей западно-украинской интеллигенции, не было ни одного местного директора институтов, только один из 25 заместителей директоров институтов принадлежал к местной интеллигенции. Большинство учебных предметов преподавалось на русском языке». Вероятно, здесь нужно искать ключ к пониманию современных русофобских настроений части западно-украинского общества.
Более известная инициатива «лубянского маршала» – амнистия. Это решение он мотивировал так: «Содержание большого количества заключенных в лагерях, тюрьмах и колониях, среди которых имеется значительная часть осужденных за преступления, не представляющие серьезной опасности для общества, в том числе женщин, подростков, престарелых и больных людей, не вызывается государственной необходимостью».
Под амнистию подпадали женщины, в том числе беременные и находившиеся в лагерях с детьми, несовершеннолетние, другие категории. К началу августа 1953-го были освобождены свыше миллиона человек. Хрущев и его сторонники обвинили Берию в том, что таким способом он готовил захват власти. Якобы большое число уголовников, оказавшихся на свободе, дестабилизировали обстановку в стране, что позволило тому объединить МВД и МГБ, увеличить свои карательные и охранные полномочия. Это вполне возможно, ведь начиналась борьба за власть. Но следует отметить, что на свободу не вышли люди, осужденные по знаменитой 58-й статье, а среди них были не только политические заключенные, но и убийцы, и бандиты.
Министр внутренних дел также внес предложение об ограничении прав Особого совещания при МВД СССР – внесудебного органа, имевшего право выносить обвиняемым наказания вплоть до расстрела, отправлять их в бессрочную ссылку. Эту рекомендацию Берии отвергли по инициативе Хрущева. Пихоя указывает: «При поддержке Молотова и Кагановича он заявил, что «категорически против этого, потому что надо пересмотреть всю систему арестов, суда и следственной практики. А вопрос, на 20 или на 10 лет судить, особого значения не имеет, потому что можно осудить сначала на 10 лет, а потом еще на 10 лет и еще раз на 10 лет».
В мае 1953 года Берия добился принятия постановления об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей. В рамках этого документа осуществлялась политика на ликвидацию ГУЛАГа и главное – давалась возможность бывшим заключенным достаточно свободно передвигаться по стране и находить работу, в том числе в крупных промышленных центрах. Экономические выгоды, дарованные этим постановлением, очевидны. «Лубянский маршал» прекрасно понимал, что рабский труд в новых послевоенных условиях нерентабелен. Даже вреден и чреват социальным взрывом, учитывая нарастающее противостояние с США и всем западным миром, острую необходимость скорейшего восстановления и стремительного экономического развития. Берия был последователен в своих действиях, поэтому вполне вероятно, что попытался бы смягчить противостояние с Западом, не допустить Карибского кризиса, когда мир едва не рухнул в пропасть третьей мировой войны.
Благодаря упразднению паспортных ограничений около четырех миллионов человек получили свободу передвижения по стране. Лаврентий Павлович рассчитывал, что в первую очередь они перетекут в промышленную сферу, особенно тяжелую индустрию. Ведь большинство населения СССР в то время все еще проживало в деревне.
Хорошо информированный и понимающий суть вещей, «лубянский маршал» обращал особое внимание на противоречие между качеством жизни трудящихся и необходимостью создать и поддерживать мощный военный потенциал, отнимающий львиную долю совокупного внутреннего валового продукта.
Низкий уровень жизни советских граждан, особенно в сравнении с Западом, был головной болью кремлевских руководителей. Личность Сталина, несомненно, нивелировала недовольство поколения победителей и героев войны, но после его смерти ситуация могла измениться и перерасти в открытое сопротивление системе. Вагнер напоминает, что по инициативе Берии были приостановлены работы на главном туркменском канале, канале Волга – Урал, Волжско-Балтийском водном пути, железной дороге Чум – Салехард – Игарка, Комсомольск – Победино, железнодорожного туннеля под Татарским проливом, дорог на побережье Балтийского моря, Кольском полуострове, в Архангельской и Мурманской областях, химического завода в Кирове, Черногорского и Араличевского заводов по производству искусственного жидкого топлива. Мероприятия обеспечили существенную экономию средств, которые предполагалось вкладывать в социальную сферу и производство товаров народного потребления.
В области внешней политики Берия также успел проявить немалую активность. Наиболее известное его предложение – отказ от создания ГДР и рекомендация ликвидировать появившиеся там колхозы. Это весьма разумное предложение в случае реализации могло бы снять с мировой повестки дня многие конфронтационные вопросы. «Лубянский маршал» не понаслышке знал о непопулярности местной и ориентированной на СССР власти в глазах народных масс.
Не в последнюю очередь Лаврентию Берии Советский Союз обязан налаживанием отношений с Турцией, отказавшись от территориальных претензий. Весьма критически всесильный министр относился и к Совету экономической взаимопомощи, считая, что он занимается не координацией хозяйственной деятельности стран соцлагеря, а выполнением прямых директив советского руководства, часто неоправданных. Берия искал иные, более эффективные пути взаимодействия соцстран.
Словом, разумных, отвечающих интересам страны и ее населения проектов у Берии оказалось много, однако дни его были сочтены. 26 июня 1953-го маршала арестовали и спустя полгода расстреляли. Вместе с автором похоронили и проекты преобразований. Парадоксально, но в переломные моменты советской истории в роли реформаторов выступили руководители спецслужб – Лаврентий Берия и Юрий Андропов. Оба могли кардинальным образом изменить судьбу страны, не допустить гибели. Одного остановили арест и пуля, второго – смертельная болезнь. Пришедшие им на смену лидеры не сумели остановить и, напротив, во многом спровоцировали кризисные явления в жизни Советского Союза, его распад, сотни тысяч поломанных судеб, смертей в пламени вооруженных конфликтов.
Автор: Игорь Ходаков
Источник: http://vpk-news.ru/ |
