Автор, опираясь на архивные материалы, анализирует два документа, представленных американской стороной в ООН в мае 1951 года, с помощью которых США пытались доказать что КНДР является виновником войны, и приходит к выводу, что они фальсифицированы.
В современных межкорейских отношениях огромную роль продолжает играть жупел войны 1950—1953 гг. Тогда оба государства, разделённые 38-й параллелью, стремились к объединению вооружённым путём. За их спинами стояли сверхдержавы. США пытались сохранить и расширить плацдарм на континенте, а Советский Союз — не допустить его расширения, упрочить позиции дружественной нашей стране КНДР1.
Вопрос о том, кто начал войну, до сих пор не решён окончательно. Если советская историография однозначно считала инициатором военных действий южнокорейский режим, то позже в российской появился противоположный взгляд, согласно которому северокорейские войска первыми начали боевые действия, причём с одобрения советского руководства2.
Наиболее полно версию о том, что КНДР была инициатором войны, разработал А.В. Торкунов3, но открытые для историков документы не позволяют сделать вывод о виновности руководства КНДР в развязывании войны. Находящийся в Центральном архиве Министерства обороны РФ доклад посла СССР в КНДР Т.Ф. Штыкова заместителю начальника Генерального штаба от 26 июня 1950 года о подготовке и ходе военных действий Корейской народной армии (КНА) также не даёт однозначного ответа. В нём отмечено, что «план и сроки начала действия войск удалось сохранить в секрете», но Т.Ф. Штыков сообщил, что «южнокорейская армия спровоцировала военное нападение, нарушив 38-ю параллель»4. В то же время большое число документов доказывают, что инициатором войны был южнокорейский режим Ли Сын Мана5.
Началу военных действий предшествовали многочисленные приграничные вооружённые конфликты, которые провоцировала южнокорейская сторона. Только в 1949 году её воинские части и полицейские подразделения совершили 2617 вооружённых вторжений за 38-ю параллель, были 71 нарушение воздушной границы и 42 вторжения в территориальные воды КНДР6. В среднем по 7 вторжений ежедневно.
Бесспорно, огромную роль в организации провокаций сыграли США. Глава американских военных советников в Корейской Республике (КР) генерал В. Робертс в январе 1950 года, выступая перед южнокорейским руководством, заявил, что «нападение на КНДР полностью подготовлено, и необходимо только сделать так, чтобы общественное мнение было готово поверить в то, что войну начал Ким Ир Сен»7.
А сведений, которые достоверно подтвердили бы, что СССР предварительно одобрил развязывание войны, нет. Нет ни зафиксированного документально согласия И.В. Сталина или другого представителя высшего руководства страны, ни секретных договорённостей СССР и КНДР, хотя 10 апреля 1950 года Ким Ир Сен встречался с советским руководством8.
Вызывают интерес документы, которые 2 мая 1951 года представитель США в ООН У. Остин предъявил генеральному секретарю как доклад командующего союзными войсками в Корее, якобы подтвердивший американскую версию об интервенции войск КНДР в Южную Корею. Первый — «приказ начальника штаба 4-й дивизии КНА № 1 от 18 июня 1950 года», предусматривавший организацию разведки главных сил южнокорейской армии до начала наступления, определение целей и мест дислокации основных сил противника.
Второй документ — «боевой приказ командира 4-й дивизии КНА Ли Вон Му №1 от 22 июня 1950 года», которым определена задача дивизии в ходе наступления — захват рубежа Ыйчжонбу — Сеул. Подготовку к наступлению якобы требовалось закончить к 23 июня 1950 года9.
Американцы утверждали, что первый документ на русском языке был обнаружен в Сеуле 4 октября 1950 года, второй на корейском языке найден на поле боя в июле того же года10. Они должны были послужить доказательствами того, что именно КНДР начала войну против южного соседа. Первым из документов на русском языке американское руководство пыталось доказать причастность СССР к возникновению конфликта.
Северокорейская сторона передала перевод второго приказа и соответствующие комментарии к обоим документам руководству МИД СССР 7 мая11.
Так как с военным руководством КНА непосредственно контактировало командование Приморского военного округа (ПримВО), ему 8 мая в 20 ч 17 мин. была направлена телеграмма МИД с текстами представленных американцами в ООН документов для их проверки. Ответные телеграммы из ПримВО были отправлены в Москву и в советское посольство в КНДР 9 мая в 4 ч 38 мин.12
К 16 мая северокорейская сторона подготовила аргументированный ответ в ООН и отправила его на согласование в Москву. 18 мая 1951 года был подготовлен официальный ответ КНДР на имя председателя Генеральной ассамблеи ООН. В нём отмечалось, что правительству Северной Кореи стало известно о представленных в ООН документах, выданных за приказы 4-й дивизии.
Руководство КНДР официально заявило, что эти документы — грубые фальшивки, сфабрикованные американским командованием с целью обмана общественного мнения, обратило внимание на то, что, во-первых, в ООН не были представлены подлинники этих документов, во-вторых, фальшивки предъявлены спустя 6 и 11 месяцев после того, как эти документы якобы были обнаружены13.
Ранее в заявлении на имя Генерального секретаря ООН от 28 сентября 1950 года правительство КНДР на материалах архива южнокорейского правительства, попавших КНА, раскрыло историю подготовки нападения на Северную Корею и тогда же обнародовало эти архивные материалы. Ни правительство США, ни южнокорейское правительство Ли Сын Мана не опровергли документы, представленные северокорейской стороной в ООН14.
В заявлении правительство КНДР подчеркнуло, что только «возмущение народов злодеяниями американской военщины в Корее, всё возрастающие трудности в деле мобилизации, разногласия внутри англо-американского блока и военные неудачи заставляют правительство США прибегать к фальсификациям. Оно таким образом пытается ввести в заблуждение мировое общественное мнение и облегчить осуществление военных авантюр на Дальнем Востоке»15.
При изучении копий «приказов», представленных американской стороной в ООН, бросаются в глаза японские названия части населённых пунктов, например: Секкиори, Секкио, Содори и др.16 Есть и корейские географические названия — Тоньчжиню, Чхонсон17. У некоторых названий двойная интерпретация — японская и в скобках корейская18. В обоих документах есть ссылка на корейскую топографическую карту, изданную в 1949 году19. Но на картах КНДР, изданных после образования республики, указывались только корейские названия всех населённых пунктов20.
Из текстов «приказов» видно, что их создатели были плохо знакомы со структурой КНА и принятой в ней терминологией. Так, «приказ на разведку № 1» содержит название «северокорейская армия»21, которое не мог содержать документ КНА, потому что в то время вооружённые силы КНДР именовались «Корейская народная армия». Кроме того, в структуре генштаба КНА никогда не было «2-го отдела»22, указанного в этом якобы «приказе».
Из «приказа командира 4-й дивизии» следует, что в её составе четыре полка (5, 6, 16, 18-й)23. Но в дивизии КНА были лишь три полка24.
В составе 18-го полка указана танковая рота25. Но в дивизии КНА танков не было26. Танковая рота могла быть придана полку из единственной в то время танковой бригады КНА27. Но в этом случае «приказ» должен был указать, из какого батальона танковой бригады эту роту должны были придать. А такого указания нет. Кроме того, танковая бригада и мотоциклетный полк КНА в то время предназначались для действий на главном направлении, поэтому их подразделения не выделялись для усиления дивизий28.
В «приказе № 1» на наступление упоминается «корпусной артиллерийский батальон*»29. Но тогда в КНА не было ни корпусов, ни корпусной артиллерии30.
Бросается в глаза и то, что составители анализируемых «приказов» плохо знали Полевой устав КНА и Наставление по полевой службе. Так, в пункте 1 «приказа на наступление» указана лишь нумерация полков 4-й дивизии, тогда как статья 43 наставления требовала указывать характеристику группировки и возможные действия противника по данным разведки31.
В пункте 2 недостаточно чётко поставлена боевая задача дивизии. На подготовку к наступлению отведены 10 часов, хотя статья 214 Полевого устава требует отводить на неё не менее 12 часов32.
Пункт 4 «приказа № 1 на наступление» слишком кратко определяет задачи наступления, всего двумя строками33. Но статья 50 Полевого устава КНА чётко указывает, что при постановке задачи на наступление старший начальник обязан указать цель наступления, ближайшую и последующую задачи, а также направления главного и вспомогательных ударов34.
Пункт 9 «приказа», посвящённый артиллерийской подготовке, тоже написан с нарушениями соответствующих наставлений. Так, на огневой налёт отведены 15 минут, хотя статья 374 указанного выше наставления ограничивает его 5—10 минутами, а упоминаемый в «приказе» «беглый огонь» артиллерии наставлением вообще не был предусмотрен35.
Вместо основных и запасных позиций артиллерии, предусмотренных статьёй 189 Полевого устава, в «приказе» указаны не предусмотренные им «временные» и «постоянные» позиции36.
«Приказ» не указывает виды артогня при артиллерийской поддержке атаки. Третий период артиллерийского наступления в статье 185 устава определён как «обеспечение действий пехоты и танков в глубине обороны противника», а в «приказе» именуется — «последняя фаза операции». Эта формулировка неверна ещё и потому, что дивизия не могла самостоятельно проводить операцию37.
В пункте 10 «приказа» командир дивизии якобы ставит задачу авиации вопреки тому, что такие задачи ставило командование авиасоединения, а командир дивизии в своём приказе должен был только довести информацию о них до своих подчинённых38.
И наконец, «приказ» требует окончить подготовку к артиллерийскому наступлению к 24.00 23 июня 1950 года, но на нём есть пометка о том, что этот «приказ» получен 24 июня в 05.1239, то есть передан в войска позднее срока готовности к началу боевых действий, определённого этим «приказом».
Обилие столь грубых ошибок не оставляет сомнений в том, что оба «приказа» — фальшивки. Их представление в ООН указывает: у американского руководства не было доказательств того, что военные действия начала КНДР, иначе оно представило бы их и не стало прибегать к фальсификации.
Автор:САМОХИН Андрей Владимирович — ведущий эксперт автономной некоммерческой организации «Центр изучения международных отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе», кандидат исторических наук
Источник:http://history.milportal.ru
___________________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Самохин А.В. Дальневосточная политика Сталина: Китай в военно-политическом противостоянии СССР и США. 1945—1953 гг. Хабаровск: «Частная коллекция», 2007. С. 155, 196.
2 См., например: Война в Корее 1950—1953. СПб.: «Полигон», 2003. 923 с.; Война в Корее 1950—1953 гг.: взгляд через 50 лет. Материалы международной научно-теоретической конференции. Москва, 23 июня 2000 г. М.: «Первое марта», 2001. 347 с.; Корея — расчленение, война, объединение / Отв. ред. В.М. Гришанов, П.Х. Кан. М.: Межд. гуманитарный фонд «Знание», 1995. 293 с.; Орлов А.С. Тайны корейской войны. М.: «Вече», 2003. 400 с.; Попов И.М. Корея в огне войны. М.: «Кучково поле», 2005. 544 с.; Толчёнов М.П. Вооружённая борьба корейского народа за свободу и независимость (Обзор военных действий. Июнь 1950 — июнь 1952). М.: «Военная литература», 1952. 296 с.
3 Торкунов А.В. Загадочная война: корейский конфликт 1950—1953 годов. М.: Российская политическая энциклопедия, 2000. 312 с.
4 Центральный архив Министерства обороны РФ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 12. Л. 9—14.
5 Кан Сок Хи. Империалисты США развязали войну в Корее. Пхеньян: Изд-во лит. на иностр. яз., 1993. 296 с.; Сборник документов, свидетельствующих о развязывании американскими империалистами войны в Корее. Пхеньян: Изд-во лит. на иностр. яз., 1952. 237 с.
6 Локальные войны: История и современность. М.: Воениздат, 1981. С. 108; Попов И.М. Указ. соч. с. 28.
7 Berger K. The Korean Knot. A Military, Political History. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1957. Р. 96.
8 Жуков Ю.Н. Тайны Кремля. Сталин, Молотов, Берия, Маленков. М.: «Терра — Книжный клуб», 2000. С. 536.
9 Архив внешней политики РФ (АВП РФ). Ф. 0102. Оп. 11. П.14. Д. 8. Л. 79, 80.
10 Вон М. У., Ким Х. Ч. США: Дисторсия картин развязывания корейской войны. Пхеньян: Изд-во лит. на иностр. яз., 2003. С. 32.
11 АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 11. П. 14. Д. 8. Л. 88.
12 Там же. Л. 89.
13 Там же. Л. 114, 115.
14 Там же. Л. 116.
15 Там же. Л. 117.
16 Там же. Л. 81, 83.
17 Там же. Л. 82—84.
18 Там же. Л. 82.
19 Там же. Л. 81, 83.
20 Там же. Л. 118—120.
21 Там же. Л. 81, 83.
22 Война в Корее 1950—1953. СПб.: «Полигон». С. 825.
23 АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 11. П.14. Д. 8. Л. 84, 85.
24 Война в Корее 1950—1953. С. 826.
25 АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 11. П.14. Д. 8., л. 84.
26 Война в Корее 1950—1953. С. 826.
27 Там же. С. 835.
28 Там же. С. 37.
29 АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 11. П.14. Д. 8. Л. 85.
30 Война в Корее 1950—1953. С. 825.
31 АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 11. П. 14. Д. 8. Л. 81.
32 Там же. Л. 121.
33 Там же. Л. 84.
34 Там же. Л. 122.
35 Там же. Л. 119.
36 Там же. Л. 86.
37 Там же. Л. 119.
38 Там же. Л. 86.
39 Там же. Л. 83, 86.
| 
