Законодательством ФРГ1 предусмотрены жёсткие санкции за отрицание или преуменьшение тяжести совершённых при нацистском режиме преступлений против международного права, оправдание и героизацию организаций, признанных Нюрнбергским трибуналом преступными2, и лиц, признанных им виновными. Карается также использование и распространение, в частности в Интернете, атрибутики ведомств и структур третьего рейха, а также запрещённых в послевоенное время неонацистских и правоэкстремистских партий. Отслеживаются и пресекаются попытки издания и распространения, в том числе за рубежом, запрещённой книги А. Гитлера «Майн кампф»3. Замеченные в таких правонарушениях наряду с судебным преследованием, как правило, подвергаются острой публичной критике, а то и травле с широким привлечением общественности и СМИ.
В результате в Германии нет открытых, явных попыток ревизии или фальсификации истории по государственной линии — в официальных документах германских властей, заявлениях, выступлениях и публикациях государственных деятелей. Вместе с тем после распада СССР, социалистической системы и вхождения ГДР в состав ФРГ интенсивность упоминаний о преступлениях гитлеризма в официальных выступлениях постепенно стала снижаться. После того как Германия добилась экономического лидерства в Европе и закрепила за собой имидж образцового демократического и правового государства, некоторые из её граждан захотели подкорректировать видение прошлых поражений. Постепенно меняется трактовка исторической вины. Безоговорочное признание ответственности за Холокост начинает вырождаться в некий лишённый смыслового наполнения ритуал, затеняющий другие, не менее тяжкие преступления нацистов. В «иерархии» фашистских злодеяний уничтожение граждан СССР, экономический ущерб и уничтожение культурно-исторических ценностей Советского государства занимают последние места и практически не упоминаются на официальном уровне.
В то же время власти ФРГ, ссылаясь на конституционные нормы, обеспечивающие права граждан, свободу слова и доступ к информации, не препятствуют распространению зачастую заведомо ложных и вырванных из исторического контекста сведений и оценок в академических кругах, СМИ, литературе и кинематографе, а также по линии общественных объединений и землячеств. Благодаря манипуляциям с фактами ревизионистские подходы и откровенная фальсификация подчас преподносятся как поиск исторической правды, «новое», свободное от политики и идеологии видение истории. Делается это осторожно, с применением методов и инструментария «мягкой силы» (приёмов воздействия на сознание, мотивирующих переосмысление ценностей, позволяющих вызывать симпатию, доверие). Авторы рассчитывают не на сиюминутный эффект, а на постепенное «промывание мозгов» и формирование нужного отношения у массового потребителя информации, прежде всего с невысоким уровнем исторического образования. Подобная продукция — будь то научные работы, статьи в печатных и иных СМИ, документальные или художественные фильмы и т.д. — как правило, сделана весьма солидно. Фальсификаторы не навязывают свои идеи, а аккуратно предлагают их как более «качественную» альтернативу. Материал подаётся без громких лозунгов, не отягощён излишней «научностью», но при этом увесисто аргументирован и способен заинтересовать самые широкие круги населения. В него умело вкрапляют элементы, апеллирующие к простым человеческим чувствам — жалости, состраданию, неприязни и отвращению.
Основной набор тезисов в арсенале любителей переписывать историю можно разделить на три категории.
Первая — тезисы, разработанные и растиражированные ещё до окончания Второй мировой войны рейхсминистерством пропаганды под руководством Й. Геббельса. Это прежде всего мифы о «бесчисленных преступлениях» военнослужащих Красной армии на территории Германии, которые создают образ «восточных варваров», движимых жаждой мести и сметающих на своём пути цивилизацию4. Подобные пропагандистские приёмы использовали страхи немцев, боязнь того, что красноармейцы сделают с ними то же самое, что делали с советскими людьми немецко-фашистские оккупанты — убивали, грабили, насиловали, угоняли в рабство и т.д.5 Ныне эти стереотипы используются, чтобы привлечь внимание, расшевелить чувства, испугать инертных, изнеженных благами европейской цивилизации германских граждан.
Ещё одна получившая продолжение выдумка военного времени — интерпретация агрессии нацистской Германии против СССР как превентивной войны в целях защиты Европы от «угрозы коммунизма и сталинского тоталитаризма».
Вторая категория — аргументы, использовавшиеся адвокатами обвиняемых Нюрнбергским трибуналом6, которые, стремясь оправдать подсудимых, продолжали применявшуюся руководством третьего рейха практику лжи и фальсификаций. Тезисы защиты, признанные Нюрнбергским трибуналом несостоятельными ввиду неопровержимых доказательств вины преступников, в подретушированном виде тиражируются по сей день. В их числе — рассуждения о якобы «незаконности» и «антигерманской направленности» суда над главными нацистскими преступниками как «расправы победителей над побеждёнными».
Не менее известны попытки возложить всю полноту вины и ответственности за преступления нацистского режима на узкий круг лиц, прежде всего покончивших с собой А. Гитлера, Г. Гиммлера, Й. Геббельса и заочно осуждённого М. Бормана, исключить из него большинство не менее виновных и оправдать преступные действия германских чиновников, юристов, полицейских, предпринимателей, учёных и военнослужащих. Их изображают исполнителями приказов, не знавшими ни истинных масштабов злодеяний, ни их конечной цели.
Широкое распространение получила также идея «равнозначности» страданий немцев и жертв нацистской агрессии, отождествление судеб нацистской Германии и остальной Европы, разорённой Второй мировой войной. Стремление прикрыть преступления фашизма страданиями немцев напоминает политическую практику нацистской партии, активно использовавшей для реализации своих целей — борьбы за власть, развязывания агрессивной войны — понятие «немецкий народ», которому на самом деле отводилась роль рабочей силы и пушечного мяса. После окончания войны была сделана ставка на то, что горести и лишения немцев должны вызывать жалость и снисхождение победителей.
И третья, последняя категория тезисов любителей «перелицовывать» прошлое — «исторические» подходы, получившие распространение и развитие в послевоенный период, в том числе как элемент идеологического противоборства в «холодной войне». К ним относятся замалчивание решающей роли СССР и Красной армии в победе над фашистской Германией. В современных германских источниках крайне редко встречаются описания эффективного планирования боевых операций Красной армии, превосходства ряда образов советской военной техники, практически не упоминаются стойкость, самоотверженность и героизм советских воинов. Их изображают уничтожавшей всё на своем пути тупой, бездушной, жестокой человеческой массой, движимой ненавистью, жаждой мести и злым гением И.В. Сталина, а поражения хорошо подготовленных и оснащённых немецко-фашистских войск на восточном фронте — досадными и трагическими недоразумениями, вызванными суровыми климатическими условиями русской зимы и пр.
Отрицаются или замалчиваются теория и практика геноцида многонационального советского народа, в частности, «план Ост», блокада Ленинграда, жестокое обращение с советскими военнопленными, зверства в отношении мирного населения, насильственный увод граждан СССР на принудительные работы, разграбление культурных ценностей и уничтожение памятников культуры нашей страны.
В ряду тезисов третьей категории — непризнание СССР и его населения стороной, наиболее пострадавшей от нацистской агрессии. Политический режим И.В. Сталина безосновательно приравнивается к нацистской диктатуре и на этом основании утверждается, будто бы Вторая мировая война была столкновением одинаковых по своей сути тоталитарных систем, Советский Союз якобы «не менее виновен» в несчастьях народов Европы, чем нацистская Германия. Посредством этой логики отрицается освободительная миссия Красной армии, советское руководство обвиняется в установлении коммунистической диктатуры в странах Центральной, Восточной Европы и расколе Германии. Фальсификаторы изображают историю войны так, будто Европу, включая Германию, освобождали от фашизма американцы, англичане и французы, а русские только совершали преступления и «перековывали» европейские народы из «цепей нацистского в цепи коммунистического рабства». Кроме того, СССР обвиняется в Берлинском кризисе, строительстве Берлинской стены, жертвах на германо-германской границе и т.д.
Во всех этих тезисах слышны геббельсовские нотки. Продуманный до мельчайших деталей антибольшевизм нацистов пригодился Западу в противостоянии идеологий и продолжил существование под «торговой маркой» антикоммунизма, с которым связаны попытки оправдать развязанную Германией войну на уничтожение ложью о «спасении Европы от большевистского ига».
Подобные измышления и псевдоисторические теории находили благодатную почву и постепенно укоренялись в германском обществе. Под влиянием участников войны против нашей страны, которые по вполне понятным причинам умалчивали или на правах очевидцев и вовсе отрицали преступления, совершённые ими на оккупированных советских территориях, во многих немецких семьях формировалась соответствующая традиция исторической памяти.
Бывшие гитлеровские вояки, начиная с генералов и заканчивая рядовыми вермахта, которые, по их утверждениям, все без исключения «ничего не знали» о преступлениях фашизма и «ни в чём не участвовали», обеспечили книжные магазины мемуарной литературой о высоком профессионализме и самоотверженности немецко-фашистских солдат. Среди страдающих «коллективной амнезией» графоманов оказались и бывшие нацистские пропагандисты, которые, сменив вывеску, продолжали работать по специальности. Типичный пример — известный автор Пауль Карел (Paul Сarell) — не кто иной, как оберштурмбанфюрер СС, пресс-секретарь рейхсминистра иностранных дел И. фон Риббентропа Пауль Карл Шмид. Чтобы оправдать преступления гитлеровских вояк, такие авторы изображают их «трагическими героями», вступившими в неравный бой с «полчищами варваров»7.
Ныне эта «старая гвардия», отличившаяся в информационных баталиях «холодной войны», постепенно сходит со сцены. Её наследниками на ниве фальсификации истории движут иные мотивы, в основном меркантильные — стремление зарабатывать выполнением политического заказа. То, что они, особенно в СМИ и кинематографе, порой вынуждены хвататься за старые трафареты, свидетельствует о невысоком уровне исторического образования. Но это не снижает информационный напор. Его негативные последствия очевидны. Причём фальсификации истории Второй мировой войны и роли Советского Союза в победе над фашизмом рассчитаны не только на германскую, но и на значительно более широкую аудиторию, в том числе российскую. Они представляют собой попытки лишить народы России важнейшего элемента их культурно-исторической идентичности, ослабить идейный фундамент единства и стабильности российского общества. Подобная практика представляет угрозу разделяемым многонациональным населением нашей страны общим идеалам героизма и патриотизма. Воздействие фальсификации истории войны на российские умы чревато формированием агрессивного нигилизма, беспринципности и приспособленчества, безосновательных и губительных чувств вины и неполноценности, безразличия и неуважения к героическому прошлому нашей страны, великому всенародному подвигу поколения победителей фашизма, нашему государству.
Искажение истории не прибавляет уважения к нашей стране за рубежом, его «эхом» можно считать акты вандализма в отношении советских памятников и воинских захоронений, в том числе в Германии. Характер их осквернений типичен — повреждение надгробий, нанесение на них граффити, нацистской символики. Особенно возмутительно, когда подобное происходит в преддверии годовщин Великой Победы. Так, в ночь на 9 мая 2010 года был осквернён памятник советскому Воину-освободителю в берлинском районе Тиргартен, где покоятся 2500 павших в боях советских воинов. Вандалы нанесли на цоколь монумента свастику и надпись на немецком: «Убийца, вор, насильник»8. Особенно прискорбно, что это случилось за несколько часов до торжественного мероприятия у памятника, в котором участвовали живущие в Германии ветераны Великой Отечественной войны и их товарищи по оружию из России, Украины, Белоруссии, специально для этого приехавшие в немецкую столицу. Тогда же были размалёваны надписями памятник на воинском кладбище в Баруте (земля Бранденбург) и мемориал в Берлине-Лихтенберге. В таких случаях германские власти незамедлительно выделяют средства на восстановительные работы, следы глумления оперативно устраняются, заводятся уголовные дела, но найти и наказать хулиганов чаще всего не удаётся.
Жизнь убеждает: для эффективного противодействия фальсификаторскому «переосмыслению» истории нужна развитая инфраструктура, способная самостоятельно функционировать сеть научно-исследовательских и научно-просветительских организаций, архивов, профильных подразделений при государственных ведомствах, фондах, СМИ, а также общественных объединений ветеранов, лиц, пострадавших от нацистского режима, и других граждан, желающих содействовать сохранению исторической памяти и её защите от искажений. Необходимо устанавливать рабочие контакты и развивать сотрудничество с зарубежными государственными и общественными организациями схожего профиля, участвовать в подготовке и проведении совместных научных и культурно-просветительных мероприятий, развёртывании издательской деятельности. Существенным потенциалом продвижения в данном направлении обладает действующая с 1997 года Совместная комиссия по изучению новейшей истории российско-германских отношений. В ФРГ следует привлекать к сотрудничеству видных учёных, политиков, предпринимателей и общественных деятелей, разделяющих российское стремление к сохранению исторической правды. С этой точки зрения представляют интерес Левая партия и отчасти СДПГ, а также близкие к ним фонды им. Р. Люксембург и Ф. Эберта, германские антифашистские организации, социально активная и способная оказать существенное влияние на общественное мнение в ФРГ еврейская община. Важно также найти пути подключения к отстаиванию исторической правды объединений соотечественников, обществ дружбы, помогать им литературой, аудио- и видеоматериалами. Немаловажно использовать в этой работе международный опыт, в частности, инструментарий публичной дипломатии, передовые PR-технологии и механизмы «мягкой силы».
Всем арсеналом средств и методов, в устных выступлениях, печати, Интернете и на экране необходимо преподносить историческую правду о Второй мировой войне, роли нашей страны и её армии в освобождении Европы, включая германский народ, от фашистского ига как качественную, конкурентоспособную информацию.
Автор:
Кравченко Иван Игоревич — кандидат политических наук |
